Теряя терпение, Эйрен что было сил закричал:
— Эй! Есть здесь, мать вашу, кто-нибудь?!
На лестнице что-то с грохотом обрушилось, и ещё некоторое время доносился снаружи звук осыпающейся штукатурки. Эйрен готов был встретить что угодно, но нет: больше не раздалось ни единого звука. Казалось, весь Периметр-312 вымер.
Подождав ещё пару минут, парень тяжело вздохнул:
— Нет, никого. Ладно… Нам всё равно нужно было где-то переночевать. Сможешь заснуть, Юки?
Парнишка посмотрел по сторонам и указал на не покрытую простынями двуспальную кровать в углу:
— Ты же ляжешь рядом, да?
Понимая, что сейчас не время думать о том, насколько нормально обниматься на кровати с мальчишкой, Эйрен присел на край старого, местами дырявого матраса. Хорошо хоть, пружины торчали только сбоку…
— Эйрен… Скажи, почему ты хочешь меня защищать?
Вопрос был несколько неожиданным, но юноша понимал: подросток просто пытается всеми возможными способами разогнать гнетущую тишину. Улёгшись рядом с Юкимурой, парень шепнул ему на ухо:
— Потому что по тебе видно, что тебе нужна помощь. А ещё потому, что именно ты довёл меня до лагеря и помогал добывать еду. Да что там, добывал её за меня. Я думаю, что многое тебе должен, Юки.
— То есть, ты рядом со мной потому, что хочешь вернуть долг?
Понимая, что это звучит не совсем удачно, Эйрен добавил:
— А ещё потому, что ты не такая сволочь, как можно подумать об остальных.
— А как же… другой я? Думаешь, он тоже не сволочь? — неожиданно грустно усмехнулся Юки. Эйрен взъерошил русые волосы парнишки:
— Он — это тоже ты. А значит, он не может быть сволочью. Кстати, я хотел спросить…
Юкимура поднял голову, и Эйрен нервно сглотнул, понимая, что его немного тревожит то, насколько близко к нему сейчас подросток. Причём был не страх, а какое-то ещё чувство… Парень слегка передёрнулся и всё же договорил, глядя в кажущиеся в ночном мраке чёрными синие глаза:
— Этот «второй ты»… Он давно появился?
— Я точно не могу сказать, — шепнул в ответ Юкимура. — Я не помню, если точнее. Помню только, что в двенадцать он… уже существовал. И иногда появлялся. Брат говорил, что я в таком состоянии задушил соседского пса, а потом искромсал его ножом. Кейто… он боялся меня, и, когда я становился… таким, он запирал меня в комнате. Чтобы я не сделал ничего серьёзнее.
Эйрен слушал, понимая: что бы Юки не говорил о своём старшем брате, человек это был не самый приятный. Он не пытался лечить младшего, не хотел ему помочь — просто запирал, как какую-то дикую дрянь. Неожиданно на губах Юкимуры появилась мечтательная улыбка: