— Да? — Каэлестис, спокойно отодвинув отчего-то умолкшего Анджея, повернулся к девушке. Та, не поднимаясь с пола, подползла к Каэлу:
— Можно я до вас дотронусь? Пожалуйста!
В первое мгновение у Совершенного мелькнула было мысль, что девушка над ним насмехается: слишком уж странным выглядело это слепое поклонение. Но когда Элис подползла вплотную, по-собачьи утыкаясь лбом в колено Совершенного, Каэлестис сообразил: она действительно верит в то, что прикосновение к совершенству поможет и ей стать хоть немного ближе к идеалу…
Слова про исключительность Совершенных теперь не были для этих созданий пустым звуком: они воочию узрели, на что способен приблизившийся к идеалу человек. Не то чтобы Каэлестису нравилось находиться в центре внимания: он воспринимал подобные действия, как должное. Если раньше мир вокруг был странным, то сейчас он постепенно возвращался в норму. Правда, в обители никто и не думал поклоняться Каэлестису, но ведь там и не было столь несовершенных, способных легко умереть существ…
Беженцы несмело окружали Каэлестиса: каждый из них норовил приблизиться, рассмотреть получше, хотя бы ненароком прикоснуться. Лишь один человек стоял в стороне: это был Анджей. Не в силах отвести взгляд от этого своего напарника, Каэлестис выжидающе посмотрел на него. Пусть Каэл и не сказал ни слова, но, заметив этот взгляд, Анджей лишь криво усмехнулся:
— Совершенный, значит. Забавно.
И больше ни слова. Неприятное колющее чувство прочно засело в груди.
Когда беженцы наконец-то расступились, Каэлестис приблизился к Анджею:
— Пойдём. Ты ранен, так что лучше поскорее вернуться в Пристанище. Я не хочу, чтобы тебе было больно.
Полный ярости и какой-то глухой боли взгляд Анджея заставил отшатнуться: раньше он никогда не смотрел… так. Каэлестис невольно дотронулся до своей груди, понимая: к врачу стоило бы наведаться и ему самому. Надо будет, когда они вернутся в Пристанище, заняться этим: будет не очень здорово, если обнаружатся какие-то проблемы с сердцем. Раньше ведь оно никогда так сильно не болело…
Кабинет озарял холодный голубоватый свет потолочной лампы. Тишину нарушал лишь тихий стук: Ренард Шевальер нервно постукивал согнутыми пальцами по деревянной столешнице. Его не покидали мрачные мысли о том, что из-за каких-то досадных мелочей следующий этап эксперимента будет отложен.
Отложен… из-за того, что Каэлестис, его первое и самое, несомненно, лучшее творение не спешит возвращаться обратно в обитель Совершенных. Да, бомбёжка была подстроена: мистер Верингтон неплохо справился с ролью пилота истребителя. Они ничем не рисковали, зная, что Каэлестис привык к экстремальным условиям и вполне в состоянии преодолеть даже очень серьёзные испытания. В теории. На практике следовало бы проследить за ним, да только это помешало бы ходу эксперимента.