— А, мистер Ожившее Совершенство решил почтить наш скромный дом своим присутствием?.. Что же вам понадобилось? Может, нам всей семьёй поцеловать вам пятки?
— Андж, прекрати! — срывающимся голосом воскликнула Анна. — Он же и в самом деле Совершенный… Как ты можешь так говорить с ним! Ведёшь себя, как ребёнок!
Каждое их слово причиняло боль — такую, как если бы сердце вдруг решило разорваться. Каэл не мог смотреть на Анну, которая упрекала в чём-то любимого брата, не мог смотреть на ненавидящий взгляд Анджея… Прижав ко лбу ладонь, он умоляюще прошептал:
— Хватит… Перестаньте.
Этот шёпот подействовал лучше любого крика: не только Анна, но и Анджей примолкли, глядя на Совершенного. Каэлестис запнулся: впервые в жизни он не знал, что сказать. Извиняться перед Анджеем? Но за что? За то, что его учили быть идеалом, примером для других? Или ненавидеть этих людей за то, что их священнослужители извратили само понятие Совершенства, назвали Богами тех, кто никогда не был ими в прямом смысле слова?.. Каэлестис молчал, беспомощно глядя то на Анну, то на её брата.
Наконец, Каэл нашёл в себе силы заговорить. Глаз он не поднимал и почти оставил надежду, что Анджей поймёт его:
— Совершенными рождаются очень редко. Чаще ими становятся. Те, кто породил меня… Они стали Совершенными благодаря своему исключительному уму, не больше и не меньше. Им не нужно поклоняться… Нужно стремиться стать такими, как они, а не возводить в их честь храмы. Я ведь тоже человек. Пусть и ближе к идеалу, чем вы. Я не понимаю ваш мир, я просто не знаю его… И я хотел понять. Если вы будете считать меня богом, то вряд ли я пойму…
На плечо легла рука, и Каэл непонимающе уставился на подошедшего Анджея. Тот улыбался — пусть не так широко, как раньше. Но в этой кривоватой улыбке виднелась прежняя теплота, и ради этого Каэл готов был забыть о многом.
— Может, скажешь это не только нам? — стараясь казаться как можно более беспечным, протянул Анджей. — А то скоро люди совсем уже ум потеряют.
Каэлестис негромко засмеялся, понимая: по крайней мере, Анджей больше не сердится. Ради этого стоило признать себя таким же человеком, как эти диковатые создания…
Жизнь снова наладилась — по крайней мере, так казалось Каэлу. Он вновь стал напарником Анджея, и пусть люди по-прежнему присматривались к нему с нескрываемым любопытством, теперь они, по крайней мере, не слепо поклонялись ему.
Сейчас они с Анджеем возвращались с очередного задания, оказавшегося далеко не таким опасным и волнующим, как первое. Но нельзя сказать, чтобы Каэл был не рад подобному раскладу: снова встречаться с инопланетными существами ему не хотелось… Или всё же хотелось? На этот вопрос он не мог дать точно ответа.