– Вот, – сказал Серега и назидательно воздел палец. – Домовитостью славились. А наши? – он посмотрел на Дригису, и ловко увернулся от брошенной подушки.
– Перестань, – поморщился Бобров. – Совсем за своими бочками жизни не видишь. Чтоб ты знал, Златка командует всей усадьбой и давно, а Дригиса сейчас вроде главы Счетной палаты. Так что, куда там спартанкам.
Девчонки с двух сторон чмокнули Боброва в обе щеки и победно посмотрели на Серегу.
– Ладно, – проворчал Серега. – Расскажи-ка лучше про Фермопилы. По-моему, именно там проявилась наиболее ярко суть спартанства.
– Ну-у, – сказал Бобров, подкладывая под спину подушку. – Фермопилы это, скорее, красивая легенда. К примеру, там стояло объединенное греческое войско в количестве, по разным данным, от пяти до восьми тысяч. И спартанцев там было ровно триста. Вот здесь легенда не врет. А персы явились, если верить современным нам авторам, войском в восемьдесят тысяч.
– Все равно преимущество колоссальное.
– Да ить никто и не спорит. Мало того, в первые два дня сражения, пользуясь лучшей воинской подготовкой, лучшей дисциплиной, лучшим оружием, да и, в конце концов, большей доблестью, греки били персов в хвост и в гриву. Надо сказать, что потери объединенного войска составили всего три человека убитыми. Ну а персов никто и не считал. Даже их гвардия обделалась по полной. А вот в конце второго дня к Ксерксу явился некий Эфиальт и предложил провести его войско горной тропой в тыл обороняющимся грекам. Ксеркс, не будь дурак, согласился и послал двадцать тысяч в обход. Узнав об этом, Леонид, как старший на рейде, собрал совещание. Мнения разделились, а следом разделилось и войско. Геродот, например, утверждал, что Леонид сам отослал греков, чтобы сохранить им жизнь, так сказать, для будущих сражений. Вобщем осталось всего полторы тысячи воинов против всей персидской армии.
– Почему это полторы тысячи? – недоверчиво спросил Серега. – А как же триста спартанцев?
– Ну так сам посчитай. По Геродоту было еще семьсот феспийцев и четыреста фиванцев. И вот когда началась свалка, фиванцы предпочли сдаться, чем заслужили клеймо рабов и вечный позор. А вотфеспийцы пали все до единого.
– Блин! – воскликнул Серега. – А я про феспийцев ничего и не слышал! Это что же получается, дрались все вместе, а герои – спартанцы..
– А это потому, – сказал Бобров. – Что Спарта подсуетилась и воздвигла памятник. И вообще всячески своих рекламировала. Ну, во-первых, царь, а во-вторых, спартанцы же всем прочим не чета. А феспийцы как-то пролетели. Нет, им, конечно, тоже памятник поставили, но уже в наше время.