– И что, все триста так и погибли? – спросила Дригиса, сделав большие глаза.
Златка тоже подалась вперед, и в глазах ее читался тот же вопрос. Бобров не стал их разочаровывать.
– Нет, конечно, – сказал он с ноткой трагичности. – Достоверно известно, по крайней мере, о троих спартанцах, которые не присутствовали по разным причинам. Так, один из них по имени Пантит был царем отправлен в Фессалию в качестве гонца. Уже позже, узнав об исходе сражения, он понял, что на родине его ничего не ждет кроме всеобщего презрения и покончил с собой.
– Но как же! – почти одновременно воскликнули девчонки, посмотрели друг на друга и Златка продолжила. – Его же царь послал.
– Царь-то послал, – ответил Бобров. – Но царя же убили, а больше никто не смог бы подтвердить, что это сделал именно царь. Получается, что человек покинул войско самостоятельно. И кто он после этого? Правильно – дезертир.
– Но... – Златка была растеряна.
– Таково было в Спарте общественное мнение, – развел руками Бобров. – Кстати, еще двоих Леонид лично отправил в соседний городок для излечения. Уж не знаю, чем там болели закаленные спартанцы, но один из них, как зовут – забыл, услышав, что персы обходят (как услышал – тайна великая), облачился в доспехи и успел (успел!) к финалу. Ну и, естественно, погиб. А второй... Вот его помню – Аристодем. Так он к финалу не попал. Причину не знаю. Но на родине его прозвали Аристодем-трус. Не знаю, какова была его жизнь. Наверно невеселой. Но через год грянула битва при Платеях, где объединенное войско греческих полисов разнесло вдребезги персидскую армию. И вот там прозванный трусом Аристодем отличился так, что после битвы совет командиров всерьез отличил его как самого доблестного воина. Но награды он не получил, потому что кто-то высказал мнение, будто Аристодем бился как исступленный, выйдя из рядов, потому что искал смерти из-за своей вины. Вот так-то.
Слушатели молчали. Больше в этот день Бобров о Греции не рассказывал.
На следующий день он рысью пробежался по Фессалии, Этолии, Эвбее, Беотии, не заостряя внимание ни на одной из них. Народ внимал невнимательно, потому что с утра Вован возгласил, будто они уже на середине Понта и завтра к вечеру должны быть дома. И настроение сразу стало соответствующим. А девчонки тут же полезли на фор-марс в надежде первыми увидеть землю.
И только поздно вечером, уютно устроившись под боком у Боброва, Златка поинтересовалась:
– А о чем вы там шептались с этой Тайс?
Бобров даже на локте приподнялся, чтобы взглянуть Златке в глаза. Но девушка смотрела на него совершенно бесхитростно, без всякой задней мысли и Бобров успокоился.