А тем временем, на горизонте показались горы Крыма.
– Домой, домой, – радостно прыгали девчонки.
Да и команда радовалась вовсе уж неприкрыто. Только спасенная девочка была грустна. Бобров спросил, подойдя:
– Апи, ты вроде как не рада. Суша же. Море, небось, надоело?
Девочка посмотрела на него как-то протяжно и ответила тускло:
-Да, господин.
Бобров крепко взял ее за плечики, слегка встряхнул и, глядя сверху вниз, веско сказал:
– У нас нет господ! Тебе понятно?
– Да, госп,.. – девочка смешалась и вопросительно посмотрела на Боброва.
Бобров постарался, чтобы его улыбка получилась как можно приветливей.
– Саша, – сказал он. – Капитан называет меня Саней. Вон та девица, – он показал на радостно прыгающую Златку, – кличет Сашенькой. Но это только ее право. Ну.
– Да, Саша, – девчонка через силу улыбнулась.
– Сейчас придем, – сказал Бобров. – Отведу тебя к нашему жрецу Асклепия. Он тебя посмотрит и, если надо полечит. А потом выделим тебе комнату, ну а чем заняться сама потом определишь.
Девчонка серьезно кивнула. Она выглядела немного смешно в Златкином хитоне, который был ей велик и ее же сандалиях. Вот ножка у девчонки оказалась равна Златкиной.
Вован вывел корабль к Фиоленту и теперь, повернув налево, не спеша топал к мысу Херсонес, за которым вот-вот должен был открыться одноименный город. Настроение на корабле было приподнятым и каким-то бесшабашным. Не сказать, что команда выполняла свои обязанности спустя рукава, но небольшая расхлябанность все-таки наблюдалась.
Наконец мыс уплыл назад и взорам открылся город. После почти месячного отсутствия он казался еще красивее, хотя, конечно, сильно проигрывал в сравнении с той же Митиленой и уж тем более с Афинами. Там чувствовалась история. По сравнению с ними Херсонес был непозволительно молод.
Народ галдел, капитан орал, город приближался. Только девочка Апи смотрела настороженно. Бобров обратил на это внимание подруги, и она обещала девочкой немедленно заняться.
Вован от мыса стал заходить по широкой дуге, и город открылся во всей красе. Он был белым и поблескивающим словно огромный, причудливо изрезанный кусок сахара. А накрывающие его сверху красные черепичные крыши только подчеркивали его нереальную белизну. Девочка Апи все смотрела на это чудо, в то время как остальные уже повернули головы направо.
– А вон и наш дом, – произнесла Златка.
Она хотела сказать это весело, но голос дрогнул, и получилось так, что слова вырвались у нее с каким-то надрывом, словно она произнесла их сквозь рыдание. Златка так смутилась, что даже покраснела. Все сделали вид, что не услышали и не заметили и только Бобров, обняв левой рукой за плечи, притянул девушку к себе. А впереди открывалась слегка взволнованная поверхность бухты и слева, над желтым обрывом поднимался сказочный дом – творенье неведомого художника.