– Должен же кто-то присматривать за Иудушкой, – ответила Агата.
Пруденс ощетинилась, но Агата не спускала глаз с колыбельки, и ее слова прозвучали чистой правдой.
– Мы понимаем, что ты до сих пор сердишься на нас за те чары, которые обрушили шахту, но это не значит, что мы бросим дитя без присмотра. Как-никак он твой брат, а значит, в какой-то мере и наш брат тоже.
– Пруденс, да ты ранена! – Доркас кинулась навстречу с целым ворохом заклинаний, на ходу копаясь в мешочке с целебными травами.
Пруденс отдала себя заботам Доркас и погрузилась в размышления. Значит, сестры не избегают ее. Они просто терпеливо ходили вокруг на цыпочках, опасаясь ее гнева. Думали, что она сердится на них.
Пожалуй, оно и к лучшему.
Закончив с лечебными процедурами, Доркас подняла на нее выжидательный взгляд. Пруденс фыркнула, но не всерьез.
– Ох, Пруденс, хватит на нас злиться! – Доркас кинулась ей в объятия.
– Так уж и быть, – протянула Пруденс. – Может, уговорите меня, и я вас прощу.
Доркас захихикала:
– Прости, прости нас. Отныне будем убивать только тех, на кого ты укажешь.
Пруденс поколебалась, потом возложила руку на рыжие косы Доркас.
– Я попрошу уничтожить немало мужчин, сестра. Подчеркиваю – мужчин.
Доркас благодарно улыбнулась:
– Пруденс, мне так грустно. С трудом вспоминаю, но мне кажется, Ник Скрэтч однажды меня очень сильно подвел.
– Разумеется, – снисходительно шепнула Пруденс. – Ведь он же мужчина. Все они гроша ломаного не стоят. Поэтому мы будем складывать их штабелями и сжигать на кострах.
Иудушка завопил.
– Тише, тише, малыш, – заговорила Агата. – Не принимай близко к сердцу. Мы не про тебя. Пруденс, как его угомонить? Вопит не переставая.
– Это дело непростое, – признала Пруденс. – Давайте попробуем ему спеть. Вместе, сестры.
Вещие сестры не знали колыбельных. Они взялись за руки и пошли хороводом вокруг колыбели, напевая древнюю песню ведьм. О тьме луны, о свете солнца, о силе троих, слитых воедино. И дитя наконец-то перестало плакать.
Вошел отец Пруденс, увидел, что его сын сладко спит, положил руку ей на плечо. Она наклонила голову, чтобы скрыть улыбку, рожденную в ответ на его одобрительное прикосновение. Может быть, она, как и в случае с сестрами, неверно оценивала отношения с ними. Возможно, если отец узнает ее получше, то наконец назовет своей дочерью.
Той ночью Вещие сестры остались ночевать у Пруденс, на ее кушетке. Они уснули, прижавшись друг к другу, сплетясь руками и ногами.
Пруденс лежала посередине и думала: не нужна ей никакая удача. Она и без этого сумеет создать семью, какая ей нужна.