Мы шли по улице, а Хэнсом трусил следом за нами, стараясь не отставать. Мы поравнялись с домом мистера Тома Оуэна и завернули к нему во двор. Мистер Оуэн окапывал мотыгой свой огород.
— Том! — крикнул папа, подойдя к изгороди.— Я решил отпустить к тебе Хэнсома на весь день, как уговаривались. Пусть сразу же и принимается за работу.
Он втолкнул Хэнсома в калитку и быстро повел его между грядками с капустой и репой к мистеру Оуэну,
— Дай ему мотыгу, Том,— сказал папа, отнимая ее у мистера Оуэна' и всовывая, Хэнсому в руки.
— Как же так, мистер Моррис! Вы разве забыли, что у меня сегодня свободный день? — сказал Хэнсом.— Я вовсе не хочу копать какой-то паршивый пырей.
— Ты, Хэнсом, помалкивай,— сказал папа и, повернувшись, тряхнул его за плечо.— Знай свое дело!
— Я, мистер Моррис, знаю свое дело,— сказал Хэнсом.— У меня сегодня свободный день — вот какое мое дело.
— У тебя вся жизнь впереди, успеешь нагуляться,— ответил папа.— Ну, нечего! Делай, как тебе велено.
Хэнсом поднял мотыгу и опустил ее на куст пырея. Но пырей был такой жилистый и крепкий, что мотыга отскочила от него по крайней мере на фут.
— Ну, Том,— сказал папа, поворачиваясь к мистеру Оуэну,— теперь давай мне пятьдесят центов.
— До конца дня ничего не дам,— ответил мистер Оуэн, покачав головой.— А вдруг он не наработает на полдоллара? Пожалуй, заплатишь вперед, а там окажется, он не стоит таких денег. Это только себе в убыток,
— На этот счет можешь не беспокоиться,— сказал папа,— Уж я позабочусь, чтобы деньги не зря были плачены. Буду заходить сюда время от времени присматривать за Хэнсомом. Пусть работает на совесть,
— Мистер Моррис, я извиняюсь, — сказал Хэнсом, глядя на папу.
— Ну, что тебе, Хэнсом? — спросил мой старик.
— Я не хочу мотыжить этот паршивый пырей. Я хочу, чтобы у меня был свободный день.
Папа строго посмотрел на Хэнсома и показал ему носком башмака на мотыгу.
— Ну, Том, выкладывай пятьдесят центов, — сказал он.
— Да что тебе так приспичило? Еще ничего не заработано, а ему деньги подавай!
— Есть одно неотложное дело. Заплати, Том, я…
Мистер Оуэн посмотрел, как Хэнсом ковыряет пырей мотыгой, потом запустил руку в карман комбинезона и вытащил оттуда целую пригоршню гвоздей, каких-то винтиков и мелких монет. Он долго перебирал все это и, наконец, набрал полдоллара пятью - и десятьюцентовыми монетами.
— Если этот негр будет плохо работать, первый и последний раз я его нанимаю, — сказал он папе.
— Жалеть не станешь,— ответил папа.— Я такого работяги, как Хэнсом Браун, в жизни своей не видывал.