Виклунд положил ногу на ногу и повесил на колено свою шляпу.
— Ну, хорошо, а капитаны науки, что они?
— Это закрытые люди, — покачал головой Эбель. — До них как до неба. Всю охрану обеспечивает гестапо, а мы, сотрудники второго и третьего уровня, согласовываемся с представителями господина Шелленберга.
— Эти люди в каждой лаборатории свои или есть объединяющие фигуры?
— Да, есть такие, которые как бы над всеми. Но это те, кто работает непосредственно с Шелленбергом.
— А с кем работаете вы?
— У нас есть кураторы, но с недавнего времени мы все чаще встречаемся с самим Шелленбергом. Во всяком случае, я располагаю правом прямого доступа.
— Чем это вызвано, как вы думаете?
— Я близок к Вайцзеккеру. Думаю, оберфюрер не желает слишком отвлекать господина профессора от работы.
— Как часто вы встречаетесь с Шелленбергом? — спросил Хартман.
— О, в последнее время довольно часто. Видите ли, каким-то образом у нас сложились доверительные отношения. Мы говорим о мире, мы философствуем, иногда спорим. Даже шутим. Господин Шелленберг приглашает меня отобедать. Мы ездили в Дортмунд. Он заинтересован в успехе.
— Что вы можете сказать о Шелленберге?
— О, он очень открытый человек.
Хартман и Виклунд с трудом сдержали улыбку.
— Чем вызвано ваше желание сотрудничать с нами, дорогой Эбель? — поинтересовался Виклунд.
Глаза Эбеля растерянно забегали, но под пристальным взглядом Хартмана он собрался:
— Вера. Я верю в Бога. Если оружие такой катастрофической силы попадет в руки Гит… — он запнулся, — в руки фюрера, мир ждет ужасная судьба. Я не верю нацистам. Я верю Богу. Понимаете?
— Конечно, дорогой Эбель.
— Господин Шварц просил, чтобы я передал господину Хартману вот это. — Он достал из портфеля картонную папку и протянул ее Хартману. — Здесь сведения особой секретности. Если в двух словах, то речь идет о надкритической газовой центрифуге для разделения изотопов урана. Вот-вот начнется ее технологическая разработка. — Эбель задержал взгляд на Виклунде, затем на Хартмане. — Эта штука будет способна получать нужную степень обогащения урана по изотопу урана-235 уже в одном цикле разделения.
Хартман уткнулся в папку.
— Если я правильно понимаю, мы сейчас говорим о бомбе? — аккуратно уточнил Виклунд.
— Конечно, — резко кивнул Эбель и обрушил пепел с сигары себе на живот, не заметив этого. — Обогащенный 235-ми изотопами уран — это и есть заряд урановой бомбы. Или, если угодно, как ее теперь частенько называют, «объекта Локи».
— Локи? Гм… Кажется, это скандинавский бог хитрости, обмана?
— Именно так.
Виклунд поднял бокал, призывая других последовать его примеру: