— Это большая услуга с вашей стороны, господин Эбель. И она будет вознаграждена с учетом ваших пожеланий. Обсудим это позже. Надеюсь, вы поняли, что нас интересуют, в первую очередь, военные аспекты исследований?
— Конечно, — кивнул Эбель, допивая коньяк. — Но и вам надо понять, господа: невоенных-то нынче нет.
Хартман поднялся, передал папку Виклунду.
— Пойду приготовлю кофе, — сказал он.
Вечером Хартман повел Виклунда на «Свадьбу Фигаро» в Берлинскую оперу. Места были во втором ряду партера. Дирижировал сам фон Караян, стоя на необычно высоком подиуме, так что его маленькая фигура со вздыбленными волосами весь спектакль маячила перед сценой и была видна из любой точки зала, отвлекая на себя внимание публики. Большого ценителя оперы, Виклунда это страшно нервировало. «Да спрячьте вы его уже куда-нибудь», — раздраженно шипел он в ухо Хартману. Второй акт он просидел с закрытыми глазами, наслаждаясь исключительно музыкой, но, выходя из театра, сквозь зубы все-таки признал: «Ничего не могу сказать о постановке. Но полифония на высоте, и ваш этот фон Караян, конечно, большой мастер. Ему бы поменьше эгоцентризма на фоне Моцарта».
По пути к автомобилю они наконец решили поговорить о встрече с Эбелем.
— Насколько искренним, по-вашему, был Эбель, когда говорил о нацизме и вере? — спросил Виклунд.
— Как многие жрецы науки, он довольно-таки простодушен. А это плохой материал для лицедейства. Если бы он лукавил, то обязательно дал бы петуха. На мой взгляд, Эбель был естественен, так не сыграешь. Следовательно, в этой части ему можно верить.
— Хорошо. Но готов ли он рисковать дальше? Ведь Шварц взял его элементарным шантажом… Впрочем, жена еврейка — это серьезно. А он, судя по всему, любит свою жену.
— Вот именно. К тому же вы договорились с ним о неплохом гонораре. Война кончится, деньги будут нужны. И еще. Эбель уже замарался перед гестапо, передав нам сведения по «Урану». С каждым новым пакетом информации он будет вязнуть все больше.
— Лишь в том случае, — оговорился Виклунд, — если идущие от него сведения подлинные и имеют реальную ценность для военных.
— Ну, если сведения пустые, устаревшие или, что еще хуже, ложные, то Эбель ведет двойную игру. Ответ на этот вопрос — целиком в руках ваших экспертов. Но я ему почему-то верю.
Виклунд подумал и сказал — исключительно с целью подыграть Хартману:
— Знаете, Франс, я тоже.
Уже прощаясь на пороге отеля, он заговорил о Шелленберге.
— Но если Эбель все-таки чист, возникает вопрос: на кого нам ориентироваться? С кем из компетентных шишек рейха стоит затевать диалог по урановому боезаряду? Основной корпус немецких ученых недосягаем — примем этот тезис. Есть вариант навести мосты в сторону производителя. Например, «ИГ Фарбениндустри». Да, это интересно. Но надо понимать, что им открыто всего лишь несколько звеньев, конечное назначение которых конечно же засекречено. Заказ получен — выполнен — оплачен. Тогда кто?