— Да нет, ничего. Зашел вот, как договаривались, чтобы… Пройдемся?
— Ну, ты выбрал время. Смотри, что у нас творится! — Она улыбнулась, взглянув на растерянное лицо Оле. — Ладно, четверть часика у меня есть. Давай погуляем, но немножко. Договорились?
— Через парк?
— Нет, долго. — Ханнелоре заглянула ему за спину. — Что это там у тебя в руке?
— Ну, это так, — смутился Оле и даже слегка покраснел. Он поджал губы и протянул ей крохотный сверток с цветами. — Маленький букет фиалок.
— Ой, это мне? — Девушка обрадовалась так искренне, что Оле смутился еще больше.
— Ну, да, раз уж мы… это… встречаемся… как бы…
— Ты знаешь, а ведь мне никто никогда еще не дарил цветов, — с легкой грустью засмеялась она. — Ты первый.
— У тебя кровь на щеке, — нахмурился он.
— Ой, это не моя.
Он достал из кармана носовой платок.
— Не бойся, он чистый. — И поднес его к ее губам. — Плюнь. Я вытру.
Оле осторожно, почти нежно вытер щеку девушки.
Они пошли по пустынной в этот час улочке, огибающей церковь. Какие бы практические цели ни преследовали эти встречи, ему было приятно находиться рядом с ней, слышать ее голос, наблюдать, как она поправляет волосы длинными, тонкими пальцами, как легко смеется.
— Ты их лечишь, а я бы их давил, — проворчал Оле.
— Кого? — удивилась Ханнелоре.
— Военных… нацистов, эсэсовцев. Это же наши враги.
— Раненые же. Пострадавшие. — Она даже остановилась. — Лечить надо.
— Мы-то с тобой не немцы, чтобы их лечить. — Оле гордился, что он латыш. И гордился, что он русский. «В этом сочетании — сила», — любил повторять он. — Пусть немцы сами выхаживают своих героев.
— Ну, что ты? — мягко упрекнула Ханнелоре. — Врач должен лечить. Любого. Каждого. Иначе мы все станем как дикие звери. — И без всякого перехода мечтательно заметила: — Вот если бы ты и правда был моим женихом и звал меня на свидание. А я такая вся пам-па-ра-рам, пам-па-ра-рам. — Она сделал несколько танцевальных па и засмеялась.
— Какая ты все-таки малахольная, — усмехнулся Оле и полез в нагрудный карман. — Вот, Пауль просил тебе передать лекарства, и еще ветчина, рыба… — Он передал ей пакет. Зная, что Ханнелоре страдает малокровием, Пауль (он же Хартман) доставал поднимающие гемоглобин препараты через своих знакомых в Швеции и Португалии.
— Передай ему большущее спасибо, — смутилась она. — Мне надолго хватит.
На пересечении с широкой улицей, по которой с ровным грохотом тянулась колонна военных машин и солдат в запыленной, мокрой от пота униформе, им пришлось задержаться. Молодой лейтенант, заметив Ханнелоре, послал ей воздушный поцелуй. Оле невольно надулся.