— В некотором роде — да.
— Мне нужно только одно: постарайтесь узнать хоть что-то о содержании секретного доклада Гиммлера, который он передал Гитлеру четырнадцатого мая на совещании в рейхсканцелярии. Доклад посвящен последним достижениям в создании уранового оружия. Это будет единственная просьба. Больше мы к вам не обратимся.
Кестнер положил удочку в ноги, скрестил руки на груди и задумался. «Если это не шантаж, то что тогда?» — спрашивал он себя. Идеализм этого человека всегда побеждал в нем прагматика, когда вопрос не касался денег.
— Что ж, — сказал наконец он, — если, конечно, вы не русский шпион, то, вероятно, служите примерно тем же силам, с которыми я имел дело.
— Вероятно, — согласился Гесслиц.
— Но вряд ли я могу быть вам полезен. — Брови на лице Керстена взмыли вверх. — Видите ли, я уже спрашивал рейхсфюрера об этом докладе.
— Вот как?
— Да. По просьбе одного моего знакомого из ОКВ. Он хотел понять военную логику фюрера. Так вот. Рейхсфюрер сказал только одно: «Там решение всех проблем». Когда я сделал попытку что-то уточнить, он резко меня оборвал: «Это не ваше дело». Как вы понимаете, возврат к этой теме более невозможен.
Гесслиц резко выпрямился, ящик с треском распался под ним, и он неуклюже завалился на спину. Керстен безрадостно хмыкнул:
— Вам потребуется моя квалифицированная помощь?
Гесслиц хохотнул:
— Нет, спасибо, — и указал на поплавок. — У вас, похоже, клюет.
Пока Керстен возился с удочкой, вытаскивая из воды вертлявого пескаря, Гесслиц, стараясь не нагружать раненую ногу, кряхтя встал на четвереньки, а затем — на ноги. Пескарик тем временем сделал кульбит в воздухе и был таков.
— Продолжая наш образный ряд, рыбка сорвалась с крючка, — усмехнулся Гесслиц. Он отряхнул штанины и подошел к Керстену. — Что ж, бывало и хуже. Видимо, на этом наше с вами знакомство заканчивается.
— Ничего не поделаешь, — развел руками Керстен.
— Вот что я вам скажу, дорогой доктор. — Гесслиц вздохнул. — Я не сумасшедший и не собираюсь вас вербовать. Разумеется, ни при каких обстоятельствах полученные мной сведения о ваших контактах в Стокгольме не будут переданы ни Ламмерсу, ни Борману. Тем более информация об освобожденных вами людях. И лишь по одной причине. Поверьте, мы, не раздумывая, сдали бы это все в аппарат фюрера, в зубах бы Борману доставили, лишь бы отправить Гиммлера на виселицу, если бы не знали, что следом за ним туда отправитесь и вы.
Гесслиц порвал фотографии и бросил их в воду. Он уже ковылял к своей машине, когда его остановил голос Керстена.
— Постойте, — неуверенно сказал доктор. — Не знаю, полезна ли вам эта информация, но в Берлине есть врач, который пользует кое-кого из крупных физиков, имеющих отношение к интересующей вас теме. Его зовут Рихард Зееблатт. Он большой любитель светской жизни и часто бывает на приемах у известных актрис. Например, у Чеховой. Возьмите на заметку и Освальда Маре. Он работал с Хайдеггером во Фрайбургском университете и, по моим сведениям, сохраняет дружеские отношения то ли с фон Лауэ, то ли с Ганом — словом, с кем-то из первых лиц проекта. Больше я ничего не знаю.