Мрачный и раздосадованный Седых молча хлопнул дверью. Савин постоял секунду, подумал, покрутил головой и вызвал к себе Савчука.
В новый барак первой переселилась Гонорка Ильницкая. Собрала с нар барахло, взвалила на плечи Флореку. Перекрестилась и на все четыре стороны отвесила поклон соседям из Червонного Яра.
— Спасибо вам, кумовья, за все. А что плохое было, не от меня это. И если б не мои сиротки малые, никогда бы я от вас не ушла.
Гонорка никогда вслух об этом не говорила, но в глубине души гордилась тем, как она исполняла материнские обязанности. «Дети даже не болели! Мамуся, мамуся, зовут меня, как будто я им родная мать. Бедные, сиротки малые. Да видно Богу так было угодно, сжалился надо мной, хоть так материнством обласкал».
Что бы там люди из Червонного Яра не говорили о Гонорке между собой, но о том, как она заботилась о сиротах Яворских, дурного слова никто не сказал. Гонорка готова была горы своротить, только бы дети были здоровы и накормлены. Себя не щадила и Флореку вздохнуть не давала. А Флорек, как Флорек — тихий, никому поперек слова не скажет. Живет в своем собственном мире, никому ни на что не жалуется. Но свое знает. И по-своему все сносит. Даже то, что его Гонорку с Шушкевичем много лет связывало. Ну, был у нее Бронек, был. Но не к нему маленькая Марыся протягивала ручки, не Бронка Адась называл папой, а его, Флорека.
В праздник Рождества Христова бригадир Пашка Седых и Сильвия Краковская должны были пожениться. Много было об этом разговоров в Калючем. «Как же это? Она за русского идет? За большевика-безбожника? Ирэна Пуц — это другое дело, она по нужде скурвилась, чтоб дети с голода не померли. А эта? Слыханное дело?! Такая в Польшу уже никогда не вернется, изменщица подлая. Люди дохнут, а этой замуж за советского захотелось. Бога не боится, людей не стыдится. Куда только мать смотрит!»
Раньше матери о том, что Пашка Седых хочет жениться на Сильвии, узнала Гонорка Ильницкая.
— Посоветуй, Гонорка, что мне со всем этим делать!
— Ах, ты глупышка, глупышка! Нашла себе советницу! Да я сама себе в таких делах не советчица. Сколько я уж в замужестве бьюсь, а счастья никакого… Одно знаю, девонька, и тут тебе дам совет: никогда с мужиком без любви не связывайся! С сердцем своим посоветуйся и его только слушай. Не так, как я глупая…
— Да ведь люди вокруг обо мне такое говорят! Даже наши, из Червонного Яра.
— А плюнь ты на людскую болтовню. Не их дело. Свою грязь пусть сначала отстирают.
— Говорят, в Польшу меня не впустят, мол, изменница…
— Аккурат, их Польша спросит, кого впускать! Не бойся, лишь бы Польша наша вернулась, она и тебе мачехой не станет.