— Список готов?
— У меня.
— Конвой?
— В порядке!
— Тогда давай, открывай дверь!
Данилович узнал голос комиссара Леонова. Лязгнул засов. Это в их вагоне. Люди отпрянули от двери; лучше сделать вид, что их это не касается. Еще дальше отбросили их волна морозного воздуха и яркость дня, хлынувшие в вагон одновременно с грохотом распахнутых во всю ширь дверей.
На противоположном пути тоже стоял товарный состав, только вагоны были больше. Это были советские вагоны, широкоосные. Колея широкая — российская. И паровозы большие — российские, с красными звездами на мордах. Это они выли так непривычно для польского уха. Вагоны, хоть и товарные, были кое-как приспособлены к перевозке людей на дальние расстояния. В вагоне были двухэтажные деревянные нары. В вагоне в самом центре была чугунная печка-«буржуйка». В вагоне под самым потолком были два небольших оконца, наглухо закрытые снаружи железным ставнем. В вагоне не было воды. В вагоне не было электричества. Зато был керосиновый фонарь. В вагоне была только одна дыра в полу, диаметром с литровую банку, ничем не отгороженная, служившая туалетом.
Так было в каждом из пятидесяти вагонов состава, который стоял на противоположном пути.
Люди поеживались от холода и молча ждали. Комиссар Леонов с трудом вскарабкался в вагон. Следом за ним ловко вскочил красивый брюнет, моложе комиссара, повыше ростом, в белом кожухе, в валенках. Тоже офицер. Даниловичу показалось, что Леонов несколько раз бросил быстрый взгляд в его сторону. Этот новый, в белом тулупчике, равнодушно огляделся, потянулся к холщовой полевой сумке, достал список. Такой же листок достал из кармана Леонов.
— Итак, граждане переселенцы! Итак… Слушайте внимательно, повторять некогда. Это ваш новый начальник эшелона. — Он указал на офицера в кожушке. — Как у нас говорят: «Царь, Бог и воинский начальник!»
У того, в кожушке, ни один мускул на лице не дрогнул. В отличие от Леонова, ему, видно, было не до шуток. Он просматривал список. Леонов закончил суровым приказным тоном:
— Ну, так, граждане переселенцы: поименованные забирают все свои вещи и переходят в тот вагон напротив.
Кто-то из женщин не выдержал, следом вступили остальные, царившая до сих пор тишина сменилась нарастающим галдежом.
— А куда вы нас еще повезете?
— Мы думали, конец нашим мучениям.
— Без воды!
— Без еды!
— Хуже свиней, по нужде и то выйти нельзя.
— Над детьми сжальтесь…
Новый комендант эшелона решительно вступил в свои права. Кивнул, и двое солдат с винтовками подскочили к выходу. Щелкнули затворы.
— Молчать! Молчать, граждане переселенцы! Тут вам не базар. Мы исполняем указание советской власти и никакого сопротивления не потерпим.