Наконец она испустила долгий горестный стон и все-таки сдалась, позволив мне безнаказанно вытянуть у нее последние крохи сил. Только после этого розовая дура окончательно обмякла. Я, обожравшись не просто до тошноты, а до белых звездочек в глазах, устало брякнулся на землю. Невидимые в дыму воины, судя по чавкающим звукам, еще не поняли, что все закончилось, и продолжали ожесточенно кромсать упрямую тварь. Но мне, честное слово, было не до них. Кое-как выпутавшись из-под тяжелого кокона щупалец, я на карачках отполз в сторону, чувствуя себя так, словно вот-вот взорвусь. Старательно подавляя рвотные позывы, добрался до первого попавшегося куста. Какое-то время стоял, шатаясь, как тростник в бурю, и тщетно пытаясь переварить то, что так неосмотрительно забрал. Но потом некстати очнулась ото сна магическая печать, и вот после этого мне стало совсем плохо.
Не знаю уж, что там успела скопить в себе проклятая медуза, но в тот момент я понял, что вытягивать у нее столько сил было опасно. Все, что я не тратил, немедленно, неуклонно перерабатывалось в один-единственный вид магии. Я этого не хотел. Честно. Но если раньше мои резервы позволяли хранить в себе достаточно магии, то сегодня они неожиданно переполнились. И то, что должно было бесследно исчезнуть в недрах моего прожорливого организма, впервые в жизни запросилось наружу.
Вот тогда я понял, что именно испытывал император, когда магии в нем становилось слишком много.
Меня буквально распирало от ненужных излишков. Хотелось выплюнуть, выблевать, выдавить из себя эту гадость. Но вместо этого она все копилась и копилась. Резервы уже наполнились до краев, из емкостей давно текло, а сила, которую я забрал у медузы, все не кончалась, из-за чего мне стала грозить реальная опасность захлебнуться.
Да еще в груди снова разгорелся пожар. Печать с такой яростью жгла мне кожу, будто я опять нарушил какое-то правило. Более того, вскоре из-под изгвазданной рубахи снова заструился сизый дымок. Мне на кожу словно кипящим маслом плеснули. Я непроизвольно схватился рукой за больное место, зарываясь пальцами другой руки в липкий мох… и в этот момент что-то произошло. Меня словно молния прошила от груди, через прижатую к ней ладонь, а затем через другую руку, чтобы мощнейшим разрядом шарахнуть в землю.
Раздался беззвучный гром. Земля подо мной содрогнулась. Трава в радиусе десяти метров мгновенно почернела, зеленый мох скукожился. С ближайших кустов, насколько я мог видеть, мигом облетела листва. Зато мне стало гораздо легче. Да и печать притихла, позволив спокойно вздохнуть.