Повинуясь взгляду командира, двое бойцов направились к встревоженным лошадям. С трудом их успокоили, отвели в сторону, чтобы те не так пугались. После чего народ, не сговариваясь, вопросительно уставился на Хэнга, словно молчаливо вопрошая: что дальше, командир? Ищем логово или поворачиваем к замку?
– Домой, – одарив меня непроницаемым взглядом, велел крепыш, и народ с явным облегчением разошелся. – А ты, дикарь, далеко не отъезжай. У меня к тебе еще много вопросов.
Я только плечами пожал, разворачивая волка в нужную сторону. А когда ашши взяли приличный разбег, пригнулся к могучей шее и устало вздохнул. Трудный сегодня выдался день. Я почти выдохся. Избыток магии меня, как ни странно, истощил как физически, так и морально. Так что единственное, что мне сейчас хотелось, это спать. Как минимум дня два подряд. Можно три. А еще лучше четыре, если, конечно, я не восстановлюсь раньше.
Наше возвращение в крепости встретили громкими приветственными криками и торжествующим гудением сигнального рожка. Все правильно, горнист протрубил дважды. Это значило, что к крепости едут гости с хорошими новостями, хотя, полагаю, тут такое случалось нечасто.
К тому времени, как мы выбрались на берег, крепостные ворота были уже открыты, а люди спешно делали из досок временный настил, чтобы по мосту можно было проехать. Признаться, это оказалось кстати, делать приличный круг, чтобы выбраться на восточный берег, мне совсем не хотелось.
Волков я отпустил здесь же, у кромки леса, молча посоветовав использовать для отдыха и охоты дальний лесок на другом берегу. Вожак, лизнув меня в щеку, увел стаю прочь, а я не без радости подумал, что из волков, к счастью, никто не погиб. Да и полученные ими раны оказались не опасными. Будучи в стае, они быстро восстановятся. Так что можно сказать, охота и впрямь выдалась удачной.
Оказавшись в крепости одним из первых, я обнял Ворчуна, молча поблагодарил выживших в сегодняшней бойне псов, так же молча порадовался, что черно-рыжий вожак уцелел. И, отмахнувшись от многочисленных расспросов, первым делом направился в душ. Въевшаяся в одежду слизь несказанно раздражала и заставляла чувствовать себя шелудивым псом. Кожа безумно чесалась, глаза щипало, слипшиеся волосы превратились в один большой ирокез. Да и воняло от меня так, что самому было тошно.
Хорошо еще, что Эрт сообразил притащить чистую одежду взамен той, которую я безвозвратно испортил. Оружие и ножны я тоже хоть и с трудом, но отчистил. Однако на большее меня уже не хватило. Закончив с самым насущным, я молча прошел мимо взволнованно гудящей толпы на восточный двор, предоставив Хэнгу право самому отвечать на вопросы. После чего забрался под навес, воткнул в ауру сиротливо торчащую из стены изумрудную ниточку, рухнул на солому и мгновенно уснул, даже не почувствовав, как прижался к моему боку верный Ворчун. И как успокоенно засопели рядом восемь израненных, изрядно потрепанных, но неимоверно гордых собой псов, которые без преувеличения выжили только чудом.