Пока ошалевший от неожиданности Пётр осознавал тот факт, что он подсмотрел сценку из полунищего отрочества сегодняшнего всемогущего мэра столицы, разозлившийся от бесполезного заступничества Спасакукоцкий быстрым шагом вышел из кафе. Пётр кинулся за ним, мгновенно забыв о мэре Ярошенко и его рыжей сестре, но Спасакукоцкий уже садился на велосипед, о который Пётр пребольно ударил ногу, входя в «Чебурашку».
— Эй ты… дядя… Георгий… Жорка!
Но Спасакукоцкий исчез в переулке.
Уставший и раздосадованный Пётр бродил по окраинным кварталам до самого вечера. Впрочем, нельзя сказать, чтобы это занятие было для него таким уж малоинтересным. Он старательно сличал знакомые ему улочки с тем, что видел сейчас. Ему повезло — он получил великолепную возможность поддержать своё физическое существование благодаря практической магии. К примеру, он набрёл на кирпичное здание небольшой железнодорожной станции и, обнаружив по запаху совершенно пустой буфет, где на каждом из трёх столиков стояла миска с капустным салатом, который, как догадался Пётр, каждый мог сколько угодно накладывать себе в тарелку, превратил его, недолго думая, в традиционную, видимо для этой точки общепита, тушеную капусту с серой котлетой. Правда, ощущения сытости наколдованная порция дать не могла, но всё же она была приятнее, чем просто капуста, порезанная большими кусками. Понятно было, что необходимо как-то решать проблему возвращения домой. Но о том, чтобы исследовать скрытые возможности машины времени, на которые у Петра всё ещё теплилась надежда, нечего было и думать. С наступлением темноты он рассчитывал вернуться к месту, где оставил автомобиль Ситникова. А пока его неотступно тянуло разыскать дядю Жоржа. Более того, что-то подсказывало ему, что сделать это необходимо.
Пётр вглядывался в лица всех попадавшихся ему навстречу ребят. Он смело приближался к шумным и не вполне безопасним на вид компаниям и бесцеремонно разглядывал их членов. Нет, он, конечно же, понимал, что дядя Жорж сейчас скорее всего корпит над школьным сочинением для Руслана Зайченко. Но ведь ближе к вечеру он обещал отнести его своему «приятелю». Узнать бы только, где тот живёт… И тут Петра осенило.
К счастью, в его кармане обнаружился ещё один жетончик на метро. Превратив его с помощью заклинания в двухкопеечную монету, Ларин Пётр набрал номер горсправки. К счастью, тот не изменился за двадцать пять лет. Подобные вещи, как правило, неизменны так же, как пронзительный визг сирены «скорой помощи».
Правда, надежда его начала таять, едва только неприветливый женский голос на другом конце провода пояснил ему, что в указанной Петром окраинной части города живёт несколько семей с фамилией Зайченко; к тому же телефон, который ему могли продиктовать, никак не мог помочь Петру разыскать соответствующий телефонному номеру адрес. И всё же… Напрягая все свои актёрские способности, Ларин Пётр убедил невидимую диспетчершу поверить в трагическую историю о приехавшем к родственникам мальчике, которого никто не встретил, и продиктовать ему целых три телефона. Записав их на ладони, Пётр бросился искать почтовое отделение, на котором, без сомнения, какая-нибудь добрая душа в виде работника почты могла бы помочь… правда, Пётр не вполне представлял чем. Вполне возможно, что двадцать пять лет назад система оплаты за телефон осуществлялась каким-то другим образом, нежели так, как это происходило в его собственном времени. Разумеется, он рассчитывал на то, что на почте окажется не компьютерная база данных, а какой-нибудь толстый замусоленный журнал учета… однако все его размышления прервал Руслан Зайченко собственной персоной, выросший из-под земли в двух метрах от него. Не дожидаясь, пока Зайченко увидит его и припомнит утренние события, Пётр прочитал заклинание Повтора, и, пока Зайченко видел то, что видел и за секунду до того, то есть полупустынную улицу без Ларина Петра, успел благополучно юркнуть за автомат с газированной водой, стакан которой можно было получить, вбросив в специальный желобок трехкопеечную монету. Увы, жетонов на метро у Петра больше не осталось.