– Можете показать мне котел? – спросил он, когда все было готово.
Эмили вспомнила о подвале, о своей ненависти к огромным механизмам, которые питали дом, и о тысячах пауков, которые годами плели там паутины.
– Да, сюда, – ответила она тихим, тоненьким голоском.
Эрик достал фонарь, и они вместе спустились в жуткий темный подвал. Как и Дэниел, Эрик, казалось, был мастером по механическим штукам. В считанные секунды огромный котел заработал. Эмили ничего не могла поделать – она обняла старика.
– Работает! – радостно закричала она. – Не могу поверить, что он работает!
Эрик сжался от ее прикосновения.
– Ну, не стоит шутить с таким старым домом, как этот, – ответил он.
Эмили ослабила объятия. Ей было все равно, что еще один человек говорил ей остановиться, сдаться, что она не справится. Теперь в доме была вода и отопление, а это значило, что она не вернется в Нью-Йорк с поражением.
– Вот, – сказала Эмили, взяв в руки сумочку. – Сколько я вам должна?
Эрик лишь покачал головой.
– Все уже оплачено, – ответил он.
– Оплачено кем? – спросила Эмили.
– Кое-кем, – уклончиво ответил Эрик.
Ему явно было неловко оказаться в такой непривычной ситуации. Тот, кто заплатил ему, чтобы он приехал и доставил ей топливо, должно быть, попросил его молчать об этом, и вся эта ситуация смущала его.
– Что ж, ладно, – сказала Эмили. – Как скажете.
Про себя она решила, что узнает, чьих это рук дело, и вернет ему деньги.
Эрик лишь коротко кивнул и направился к выходу из подвала. Эмили спешно последовала за ним, не желая находиться в подвале одна. Поднимаясь по ступенькам, она отметила, что ее походка изменилась, став более пружинистой.
Она провела Эрика к двери.
– Спасибо вам, правда, – сказала Эмили так выразительно, как могла.
Эрик промолчал в ответ, лишь окинув ее на прощание взглядом, и направился во двор паковать свои принадлежности.
Эмили закрыла дверь. Чувствуя душевный подъем, она побежала наверх в главную спальню и дотронулась рукой до батареи, почувствовав, как тепло начинает разноситься по трубам. На радостях она даже не замечала стука и цоканья в трубах, эхом разносящихся по дому.
*
К вечеру Эмили уже наслаждалась теплом. Она до конца не осознавала, как некомфортно ей было с того момента, как она покинула Нью-Йорк, и успокаивала себя, что этот дискомфорт хотя бы отчасти был причиной, по которой она вызверилась на Дэниела.
Ей больше не нужно было пыльное одеяло из главной спальни, чтобы согреться, поэтому Эмили занавесила им окно в прачечной, прежде чем приняться за уборку битого стекла. Она развесила мокрую одежду на батареях, выбила ковер в гостиной и протерла все тумбочки от пыли, затем аккуратно расставив на них книги. Теперь в комнате было уютно, почти так, как она помнила. Эмили сняла с полки старый, зачитанный до дыр экземпляр «Алисы в Зазеркалье» и собиралась почитать книгу у очага, но не смогла сосредоточиться. Ее мысли то и дело возвращались к Дэниелу. Ей было так стыдно за то, как она с ним обошлась. И хотя он вел себя так, будто ему наплевать, то, как он бросил лопату и рванул к дому, явно свидетельствовало о том, что слова Эмили разозлили его.