— Папа, мы должны рассматривать разные сценарии. Нельзя уповать на то…
— Не говори так, Марк. Твоя мать не сценарий.
— Ты знаешь, что я имею в виду! Хватит отрицать очевидное, это ничего не изменит.
— Никто не знает, что нас ждет!
Я вскочил на ноги и, не раздумывая, бросился вниз по лестнице. Заметив меня, отец и брат, как по команде, замолчали.
— Она вас услышит! — выкрикнул я.
Март 2001
Предсказание Марка сбылось с дьявольской точностью: десять месяцев спустя мы оказались на грани банкротства. Отец так и не решился мне рассказать, но в этом не было надобности: я и сам все видел. Рождество двухтысячного года выдалось невозможно жалким и тоскливым; долгожданный праздник, рождавший во мне предвкушение настоящего волшебства, обернулся худшей ночью в моей жизни — без подарков, зато в компании родственников со скорбными лицами. Отец снова работал в автомастерской, теперь обычным сотрудником на полставки. Билл сказал, что ему нужен кто-то сведущий в бизнесе, что клиенты спрашивают о бывшем владельце и продажи падают. Даже для одиннадцатилетнего мальчика было очевидно, что это такая же благотворительность, как и покупка мастерской. Отец принял предложение скрепя сердце; другого выхода не было. Марк все же добился своего и стал работать на заправке.
Наш финансовый крах приблизили два обстоятельства. Во-первых, мама подцепила инфекцию мочевыводящих путей, и отец не захотел отдавать ее в больницу. Кладовая превратилась в настоящую палату, набитую переносным оборудованием. Видеть маму присоединенной ко всем этим аппаратам, иссохшей, как осенний лист, было так больно, что я повадился запираться в ванной, чтобы вволю выплакаться. У мамы больше не было сил моргать, и она могла только слушать. Я чувствовал, что теряю ее, что она пропадает, как след от мелькнувшей на небе падающей звезды.
Окончательно семейный бюджет опустошил один ушлый доктор, обещавший больным БАС чудесное исцеление. Фамилия его была Шатлен, и я никогда не забуду проклятый день, когда этот трюкач появился в нашем доме. Мы втроем ужинали в кухне — с тех пор как мама слегла, никто не накрывал стол в гостиной, — когда раздался звонок. Отец сидел ближе всего к телефону и взял трубку. Пару секунд спустя, не сказав ни слова, он встал, поднялся на второй этаж и вернулся через пятнадцать минут с телефоном в одной руке и чековой книжкой в другой. «Мы так долго этого ждали», — сказал он со смесью радости и изумления.
Доктор Шатлен лечил травами и утверждал, что его метод дает удивительные результаты. Восемьдесят процентов выздоровевших, сказал отец, едва сдерживая слезы. Я тоже разревелся, потому что поверил: доктор Шатлен вернет мне мою маму, и она снова будет провожать меня в школу, печь свои фирменные оладьи и вязать перед телевизором. Я поверил, что в наш дом пришло чудо. Марк был куда сдержаннее. На следующий день на Гребне Ящера, ставшем для нас местом изречения горьких истин, он сказал, что этого Шатлена надо остерегаться, ведь вокруг полно обманщиков и шарлатанов, которые охотятся за людьми вроде нашего папы. За теми, кто