Я остановил запись, чтобы посмотреть, сколько осталось, и заодно немного передохнуть. Мне предстояло узнать, что заставило Марка принять решение.
— После разговора с Рональдом я понял, что должен сделать. Вечером я сидел у мамы. Она показала на букву «у», и я угадал слово: «устала». Потом показала букву «п»: «подушка». В обычный день я решил бы, что она устала лежать в одной позе и просит поправить подушки. Но тогда я посмотрел маме в глаза… Она поняла, о чем я думаю, и моргнула один раз.
Я снова остановил запись. Мне понадобилось несколько минут, чтобы набраться храбрости.
— Мама устала от такой жизни, в этом не было ничего удивительного; но теперь она просила избавить ее от страданий. Сначала я не принял ее просьбу всерьез. Не буду же я убивать свою маму! Но спустя два дня мне пришлось передумать. Я вернулся домой и увидел, как Джонни складывает подушки на кресле в дальнем углу; он сказал, что в последнее время мама быстро устает и говорит невпопад. Когда я спросил, что он имеет в виду, брат ответил, что она попросила положить подушку ей на лицо.
О том времени я помнил не так уж много. Мне с моей памятью далеко до Марка, к тому же тогда я был еще мал. Случай с подушкой я позабыл напрочь и теперь, в полной мере осознав его смысл, похолодел от страха. Но в одиннадцать лет мамина просьба показалась мне нелепой.
— Когда мама решится поговорить с Джонни прямо? Когда дойдет до такой степени отчаяния, что попросит одиннадцатилетнего сына помочь ей расстаться с жизнью? Чтобы задуматься об этом, мне понадобилась вся смелость, которая у меня была. Что составляло мамину жизнь? Ежедневные страдания. Врачи, отец и мы с Джонни решили, что она должна существовать в этом аду. Мы все так решили… Мы, а не она. Возможно, какие-то высшие силы отправили меня работать на заправку, чтобы я услышал историю о том, как родители задушили во сне свою дочку. Я размышлял об этом целую неделю, рассуждал, анализировал. И наконец решил поговорить с мамой. Пришел к ней и сказал, что хочу знать ее волю. Она ответила, что больше всего на свете желает уйти из этого мира, ведь ей невыносимо думать, какой мы ее видим, и больно смотреть, как мучается отец. Она давно сама покончила бы с этим, если бы могла. Я пообещал сделать все, что нужно, той же ночью. При помощи подушки, как она просила. И выполнил обещание.
Я в ужасе прижал ладонь к губам, будто хотел сдержать крик. Какая чудовищная ноша лежала на плечах моего брата столько лет!