Я с трудом мог представить, как Мэгги замахивается на кого-нибудь топором. Она всегда была мыслителем, однако в облаках не витала. В нашей компании Мэгги играла роль «голоса разума».
— Лечение пошло мне на пользу; по крайней мере, топор я больше в руки не брала. Но та идея засела у меня в голове и не отпускала. Я просыпалась среди ночи и начинала бродить по дому, искать Кристофера. Эндрю объяснял мне, что наш сын умер, и я приходила в себя, но все же не могла поверить ему до конца. По-настоящему лучше мне стало только в этом году.
— Если бы я только знал, Мэггс…
— Эндрю страдал не меньше меня. Он ведь тоже потерял ребенка, да еще я устроила ему веселую жизнь. Нелегко, наверное, смириться с тем, что твоя жена пыталась зарубить тебя топором.
Мэгги нервно улыбнулась. У меня разрывалось сердце от мысли о том, как ей было больно. Если бы я только знал…
— Спасибо, что выслушал, Джонни. — На этот раз Мэгги сама меня обняла. — Это именно то, что мне было нужно, вернее, не мне, а нам обоим.
Мы разомкнули объятия. Я не знал, как понимать ее последние слова. Наши лица были очень близко, совсем как раньше.
— Мне нужны друзья, — сказала Мэгги. — Ты и Росс. И родители, конечно. Говорить это вслух как-то глупо.
— Ерунда. Говори что хочешь, я всегда тебя выслушаю.
— Мне надо разобраться со своей жизнью. По-моему, это проще будет сделать дома.
— Совершенно с тобой согласен.
Впервые с начала нашего разговора лицо Мэгги озарила улыбка. Та самая улыбка, в которую я когда-то безумно влюбился.
Пятнадцать лет назад мой отец задушил маму подушкой. Несколько суток спустя он вышиб себе мозги из дробовика, невесть как попавшего в его камеру в полицейском участке Карнивал-Фолс. Харрисон, который в ту пору был шерифом, сообщил мне о случившемся в нашей гостиной, с подобающими в таких случаях тактом и сдержанностью. Я принял второй за несколько дней чудовищный удар со странным спокойствием. Я потерял родителей, которых любил всем сердцем, но вместо смятения в душе воцарилась удивительная ясность. Я даже стал размышлять о том, что передать отцу оружие вполне мог сам шериф, ведь они были друзьями. Откуда в голове у ребенка, только что пережившего страшную утрату, взялись такие мысли?
И вот мне снова пришлось выслушать страшную весть — возможно, даже более страшную, чем те, что я выслушал в детстве, — но на сей раз, к моему удивлению, Харрисон пришел не один. Я подозревал, что члены Б-клуба по-прежнему присматривали за мной. Когда в вашей жизни происходит несчастье, рядом должны быть люди, которые возьмут на себя тяжелые решения, постараются «смягчить удар», придумают, что вам сказать, и главное, как сказать.