— Какой вежливый мальчик. — Насмешливо протянула кицуне… и атаковала.
Сначала попыталась пройтись по моей, так сказать, центральной нервной системе какой-то мозголомкой и практически мгновенно после этого переместилась порталом мне за спину. Пара коротких клинков были уже в руках дамочки, хорошие такие стилеты. Да вот только меня на месте уже не было. Я был везде. Во влажной земле тугайного леса, в реке, в сочной зелени листвы. Даже в воздухе, в водном паре, хоть его и немного. И мне пока не хотелось убивать эту нахалку.
Кицуне, впрочем, не растерялась, и, сплетя хитрым образом пальцы, попыталась меня найти. Да вот только она искала того, кто спрятался за мороком. А я не прячусь. Я тут хозяин. Я вообще ТУТ ХОЗЯИН.
От малого водного кулака, прилетевшего из родника, лиса-оборотень уклонилась, а вот от моей персональной плюхи — нет. Удар ладонью по уху вышел страшным, эта особа женского рода была просто сметена. Простого человека я б этим ударом сразу убил, но оборотни народ крепкий. Отлетев на десяток метров, кувыркаясь при этом и теряя клинки, серьги, браслеты и туфельки, лиса ударилась об ствол старого карагача, очень сильно ударилась. Немного сползла по стволу и замерла. Да и сложно не замереть, когда десяток толстых ледяных копий буквально пришпиливают к стволу, впритирку к коже пробивая в разных местах одежду. Хорошая штука шелк, крепкая. А мой так вовремя отремонтированный шамшир прижимается к нежной шейке, едва не пластая кожу.
— Пожалуйста, не убивай ее! — Сбоку на колени упала Аяна и склонилась в глубоком поклоне, вытянув ко мне руки. — Не убивай, хозяин! Она просто испытывала тебя!
— Испытательница. Как лед растает, сразу уходи. Не надоедай, в следующий раз убью. — Я убрал шамшир в ножны и притянул к себе все то, что попадало с наглой дамочки. Трофеи никто не отменял, в конце концов. — А ты, Аяна, будешь наказана. Как — подумаю.
Бледной статуей около моего почти дома замер дервиш. Вообще, мне это практически незаметно, но энергии тут во время нашей схватки погуляли немаленькие. Я так скажу, почти как серьезный смерч, или неплохое землетрясение. Простому человеку мало не покажется, вот Ёркину и не показалось. Ничего, оклемается, мужик крепкий.
Тут тренькнул сторожок на капсуле-коконе Хилолы. Ну, вот и время пришло. Я поспешил к родниковой купели, где в своем гнезде пока еще только-только очнулась девушка.
— Ну, ну, не надо волноваться. — Силовой кокон пока еще удерживал русалку, последним осмысленным действом которой был удар себя в шею стилетом. И сейчас девочка все единым разом все вспомнила, и попыталась вырваться из мягкого, но надежного захвата. — Тебе никто и ничто не угрожает, Хилола. Верь мне!