– Как он там? – спрашиваю я у Витальевны, когда раненый уже лежит на носилках, перевязанный и укрытый собственным балахоном; четверо послушников стоят рядом, готовые отнести своего патрона и учителя туда, куда скажет госпожа доктор.
– Будем надеяться, – хмыкает та, – в равной степени на милость Великого Духа, народные средства и мощь антибиотиков, что у нас еще остались. А пока раненому нужен покой и только покой. Ты мне лучше скажи, Петрович – что мы с этими делать будем? Наломали вы своими пулеметами дров, всю зиму печь топить хватит.
Говоря это, она обвела взглядом смертное поле, где только что атаковали и умирали под перекрестным огнем римские легионеры. Все время, пока я наблюдал за тем, как спасают жизнь отцу Бонифацию, суровые бойцыцы по команде Андрея и при посредстве Виктора де Леграна «убеждали» капитулировавших легионеров разоблачаться и отходить в сторону от того места, где остались валяться их раненые и убитые товарищи, а также тряпье и железки. Теперь их статус – живые мертвецы, нагие и безгласные. А то вдруг кто из них передумает сдаваться, схватит валяющийся на земле нож или меч – и выйдет прескверно. Если судить на глаз, то на ногах осталось около трети нападавших (легкие ранения не в счет). Процентов десять, наверное, было убито наповал, остальные же (а это до половины всех нападавших) имели ранения, не позволяющие им самостоятельно передвигаться. Некоторые из них умрут через несколько часов, что ты с ними ни делай, у других все заживет до свадьбы даже при здешнем лечении, ну а остальные находятся в состоянии так себе. И вообще, прежде чем решать, что делать с ранеными легионерами, необходимо понять, что Андрей собрался предпринять в отношении их здоровых товарищей. А то создаваемая им мизансцена подозрительно напоминает подготовку к массовому расстрелу.
– Ты что, Андрей, – спросил я, – решил их всех перестрелять и умыть руки, как Понтий Пилат?
– Да нет, – мотнул головой мой приятель, – расстрела не будет, можешь не беспокоиться. Я что, дурак – истреблять такое количество дармовой рабочей силы мужского пола? К тому же, посмотри на их лица: по большей части это еще не солдаты, а самые настоящие телята, только что от сохи, а у некоторых даже мамкино молоко на губах не обсохло. Есть среди них, конечно, и прожженные гады, блатота из римских подворотен, вот их-то мы и должны изблевать с наших уст, изгнав голыми и босыми под сень осеннего леса. Но не думаю, что таких будет много.
– Ты не забывай, – сказал я, – что эти, с позволения сказать, телята хладнокровно вырезали весь клан Плотвички. Они, не моргнув глазом, убивали женщин и детей – только потому, что скупающий пленников работорговец отказался дать за них несколько мелких монет…