Мы со старшим сержантом переглянулись и кивнули друг другу. Понятно же, что мы остаемся, иначе не стоило даже пытаться бежать из плена. Пусть даже в Каменном Веке. Тем более тут русские, потомки, как это ни дико осознавать, почти свои… А их быстрота и свирепость при расправе с преследующими нас немцами внушали уверенность, что и дальше у них все будет хорошо. С такими командирами, как этот товарищ Орлов, можно выиграть любую войну. Явно же он из кадровых и видал войну не только на картинках и в кино. Одним словом, мы полностью за. Но это решение касалось только нас двоих, Голубенко со всеми его истериками был уже побоку. Пусть делает что хочет.
– Мы остаемся, – твердо сказал я, – в любом случае. Можете нами располагать по своему усмотрению… товарищ Орлов.
– Да, – поддержал меня старший сержант Седов, – мы с вами, товарищи.
– Очень хорошо, – удовлетворенно кивнул товарищ Орлов, – те, кто уже принял решение, встают, опускают руки и отходят вон в ту сторону. Давайте, товарищи, быстрее, быстрее.
Мы с Седовым встали и отошли куда было сказано, и тут наш проводник, который до того все слушал молча, как-то судорожно вздохнул, встал и сказал:
– Я тоже остаюсь, господин Орлов. Идти обратно было бы очень опасно. Мой несчастный папа, конечно, будет думать, что меня убили, но если я вернусь и попаду в руки бошам, то тогда меня убьют по-настоящему. А я еще молодой и не хочу умирать, – особенно умирать вот так, без пользы Родине и вреда врагу.
– Отлично, – сухо кивнул Командир, явно проигнорировавший слово «господин». – А теперь, молодой человек, кратко о себе: кто такой, откуда, почему оказался в этой компании. Но только быстро, без лишних слов.
– Я Александр Иванович Шмидт, – сказал проводник, – русский, родился во Франции, возраст шестнадцать лет, скаут, участник Сопротивления. Мой папа, Иван Шмидт, офицер Русского Императорского флота, уехал из России в двадцатом году. Он, как говорят в Совдепии, белоэмигрант. Но это неправильно… тогда выходит, что они сейчас, – мальчишка показал на нас, – красноэмигранты. Мой папа Иван Шмидт не совершал никаких преступлений, мужиков не порол, никого не карал и не расстреливал, он просто не хотел, чтобы его самого расстреляли комиссары за то, что он дворянин. Бошей я ненавижу, потому что они напали на Россию, – и тогда и сейчас, – и поэтому по заданию командования Сопротивления хотел помочь бежать от них этим людям. Я умею водить машину и мотоцикл, стрелять из винтовки и из нагана. Все. – Он выдохнул. Щеки его чуть раскраснелись от его взволнованной речи, и теперь он, моргая, смотрел на Командира в ожидании того, как тот оценит предоставленную информацию.