— Какая еще стекляшка?
— Вот эта.
Сыщик аккуратно разгреб песок и достал пузырек с резиновой крышкой.
— Здесь четверть аптекарского фунта, — прикинул он на глазок. — Может чуть больше.
— Но что это за вещество? — Дульцкий поднял флакон к глазам, внутри плескалась маслянистая жидкость горчичного цвета. — Не приправа же, в самом деле!
— Есть простой способ: открыть и понюхать. Горчицу ни с чем не спутаешь, — Мармеладов отряхнул руки, снял с ветки пиджак, но надевать не стал. — Однако принимая во внимание профессию хозяина дома и тот факт, что он умер от отравления…
— Вы правы, — поежился Дульцкий. — Отдадим его полиции, пусть сами установят.
— Ни в коем случае, — возразил сыщик, забирая у него пузырек. — За этим трофеем охотится аж целый генерал, и мы непременно должны выяснить — почему. А потом уже отдадим полиции.
— Но генералов-то в Москве много.
— Чересчур много.
— И как вы собираетесь вычислить… Того самого?
— Никак. Он сам нас найдет. А поможет ему в этом бывший денщик. Смотрите-ка… Легок на помине.
От дома к ним приближался Яким, хромая и подволакивая ногу. Он возмущенно кричал: «Прочь, ироды! Убирайтесь прочь!»
— Матерь Божья! Я весь день поражаюсь вашей наблюдательности, но это уже за гранью человеческих возможностей. Как вы узнали, что этот świniarz — генеральский денщик?
— Проще простого! Химик заболел неожиданно и кто-то в доме должен был сообщить об этом генералу. Иначе стал бы тот посылать адъютанта справиться о здоровье?! К тому же у Якима солдатская выправка, а нога не гнется, потому что там картечь застряла. С турецкой войны, не так ли? — спросил Мармеладов подошедшего слугу.
Старик долго смотрел на сыщика злыми глазами. Потом нехотя кивнул.
— Стало быть, это ты копошился в сарае прошлой ночью. Флакон искал? По приказу генерала? Передай ему, что зелье теперь у господина Мармеладова. Пусть навестит меня в доме Орлова, на Пречистенке. Третий нумер. Запомнил?
Генерал вошел без стука. Распахнул дверь и задержался в проеме, словно позировал для парадного портрета: голова откинута назад, подбородок высокомерно вздернут, а грудь он выпятил, чтобы каждый сумел хорошенько разглядеть красно-черную ленту, золотой крест и орденскую звезду[1]. Но столь яркое представление не произвело ожидаемого эффекта.
— Восхищен вашей выдержкой, генерал! — сыщик приветствовал вошедшего, не вставая из-за стола. — Признаться, я ждал вас раньше, еще три часа тому назад. Думал, как услышите донесение бывшего денщика, сразу прикажете подать самую быструю карету. Ждал, ждал… Потом велел принести ужин. И тут вы соизволили… Присаживайтесь. Здесь хватит и на двоих. Без изысков, конечно, зато картошка, как и вы, в мундире. Ржаной хлеб, лучок-с… Не желаете?