— Вы хотите осмотреть дом? Это несколько преждевременно. Я еще не приняла окончательного решения и цену вам назвать не готова.
— Мы… Нет, мы хотим узнать… Только не пугайтесь, и не сочтите меня безумцем. Но третьего дня я был у Мамонтовых и слышал приглушенный звук выстрела. Как будто из вашего дома. Вы… Простите, за нескромность, прелестная пани… Могу ли я предположить, что это вы стреляли?
— Нет.
— А кто же тогда?
— Никто не стрелял. Это какое-то недоразумение, — она говорила спокойно, но губы слегка дрожали. — В нашем доме нет и никогда не было оружия. Хотя… Вы сказали третьего дня? Это была среда, верно?
— Да, да.
— В среду, после полудня, к нам приходил доктор. И только он открыл свой чемоданчик, как лопнула склянка с эфиром. Звук был такой громкий, что я вскрикнула! Полагаю, со стороны его нетрудно было перепутать с выстрелом из револьвера.
— Уф! Гора с плеч, — обрадовался Дульцкий. — Как просто все объясняется. А я-то навыдумывал, что за этим звуком скрывается зловещее преступление. Но если это лишь склянка… Отрадные известия! Простите, светлейшая пани, что из-за пустячных подозрений…
— Погодите! — перебил его Мармеладов. — А к кому приходил доктор?
— Моему мужу нездоровилось.
— Надеюсь, ему лучше? — сочувственно спросил Дульцкий.
Она отвернулась, сняла сюртук со спинки стула и положила на колени. Пальцы нервно ощупывали ветхую ткань, словно в поисках чего-то важного, и когда дошли до незаметной заплатки на рукаве, женщина чуть слышно произнесла:
— Мой муж умер.
— Матерь Божья! — ахнул Дульцкий. — Простите наше бестактное вторжение в столь неподобающее время. Мы не…
Мармеладов снова перебил его.
— Давно ли занедужил ваш муж?
— В понедельник утром.
— Лихорадка?
— Не похоже. Не было жара или бреда. Он просто лежал, не в силах пошевелиться и дышал с трудом…
— Отчего же сразу не позвали доктора?
— У нас, видите ли, не так много денег, — хозяйка покраснела от смущения. — И муж сказал… Что без особой необходимости… Не стоит тратиться… Дважды я порывалась отправить слугу за доктором, но муж запрещал… А когда он впал в беспамятство, я побежала в ближайшую больницу. Уговорила одного хирурга осмотреть и поставить диагноз… Но было… Поздно…
Вдова зарыдала, прижимая к груди сюртук. Дульцкий налил воды из графина и торопливо подал ей стакан. Сыщик остался безучастен к слезам и вздохам.
— Это одежда вашего мужа? — он вежливо, но настойчиво вытащил сюртук из рук женщины, осмотрел со всех сторон, особое внимание уделив подкладу и рукавам, вывернул карманы, в которых не обнаружил ничего, кроме дыр.