Сольвега с Сёрен одинаково удивленно уставились друг на друга. Только во взгляде Сёрен сквозило еще, показалось ведьме, презрение. И, уж точно, страх. За Сашку.
— Отпусти, бабушка! — взмолилась девушка. — Отпусти на минутку! Мочи нет. Гляну, как он… он же мне…
— Брат? Или кто? — бабка усмехалась, не выпуская ее рукав. — А Лэти?
Сёрен жалобно вскрикнула. Словно два человека боролись в ней сейчас.
— Отпусти, — бросила Сольвега хмуро. — Я в твоей власти. И зеркало судьбы… вот. Делай со мной, как знаешь.
— Ты ее мне продала, — плюясь слюной, прошипела бабка. — С чего отпускать? Пусть за прялку идет!!
Теперь уж Сольвега вцепилась в Луну на Ущербе мертвой хваткой:
— Сама тебе рабыней буду… сдохну… следы целовать… ноги мыть…
Старуха приподняла седые брови:
— Не понимаю… одного хотела… перехотела… Тьфу.
Сёрен переводила с одной на другую дикий взгляд:
— Да хоть за прялку. Спаси! Что же вы… делите меня… а Сашка умирает.
Она дернулась, оборвала рукав и бросилась вниз по сходам, едва не ломая голову. Бабка засмеялась.
— Экие вы… грешите… жалеете… Сами в раздрыге, а за других решать беретесь. А все же есть в вас что-то… Ястреб ушел. И девок спас. Иди, дура! Иди, я не держу.
Сольвега окаменела в изумлении, глаза ее впервые за много дней наполнились слезами.
— Сын у тебя.
— Государыня… сбережет.
— Веришь? Она… я ж… мертвая… почти.
Солнечный зайчик от зеркальца: откуда бы в темноте? — мазнул по старческому лицу… высветил смену выражений и возрастов. Юный девичий лик… женщину в полной силе… обрамленные совиными перьями то ли лиловые, то ли синие древние глаза…
— Так как с Сёрен?
— Хочешь нарушить слово? Думаешь, обряд спасет?
— Я виновна. И ответ мой.
Глухо ударил в двери таран… или гром.
— И-эх! — взвизгнула старуха. — Храбры кромяне пошли. С бабами воевать. Ну, позабавимся.
И, словно молоденькая, намного опередив Сольвегу, сбежала по ступенькам. Взглядом поймала Андрея, волочащего сундук к выбитой из нижней петли входной двери, Сёрен, закрывшую собой Сашку… Ткнула зеркало судьбы в отверстие для гребня, обернув лицом к пляшущим за окнами молниям. Плюнув на пальцы, как нитку, ухватила отражение. Ударило так, что дом содрогнулся до корней. С визгом покатилась с лестницы Сольвега. Андрей упал на живот, въехав в угол сундука, окованный медью, потерял дыхание. Вцепившись в Сашку, заорала Сёрен. Замел по прихожей ветер пополам с дождем, трухой и брызгами стекла, смешались торжествующий рев опрокинувших двери стражников, рык грома, хохот Старой Луны и — над всем этим — ликующая песня охваченного синим огнем веретена.