— Может быть, ты придумаешь, куда подевался Беро? — Черрим поезрал на обитой парчой банке гондолы. — Никто не знает, какой шармат и куда его унес.
— Я не могу думать. Я злюсь.
— Всегда любил твою прямоту, сестренка, — хмыкнул Черрим. — Ну, давай обнимемся.
И облапил Аррайду, качнув узкую лодку.
— С нами после… — торопливо сказала Эдвина. — Не хочу, чтобы мы утонули.
— Хорошо, что ты у меня есть. Вы есть.
— Так куда править? — гондольер оттолкнулся веслом от каменного парапета, обомшелого, покрытого разводами соли по срезу воды.
— Округ святого Делина, южная сторона.
Гондольер буркнул что-то и погнал узкую черную лодку по рябящей, засыпанной мусором воде вдоль уходящих в воду каменных стен и под арочными мостами, с которых свешивались и трепыхались на ветру штандарты, обозначающие районы священного города. Ловко огибая углы платформ, другие гондолы, крытые кожей грузовые суда… Движение на каналах становилось оживленным. Впрочем, все три лодки отряда причалили к деревянной пристани почти одновременно.
Черрим выпрыгнул из гондолы первым. Протянул руки дамам. Тьермэйлин расплатился за всех.
— А как оказалось, что отпрыск благородной фамилии дрался вместо тебя? — не выдержала магичка, на суше чувствуя себя уверенней, чем на воде.
— Не зли ее, Эдвинка. Мне показалось, Луна-и-Звезда разорвать мальчишку готова.
— И за дело, — сморщился Лин. — Не будь он сыном главного нашего союзника, я бы его сам порвал на клочки, кусочки и тряпочки. Подсунул Арри сонное зелье и сам драться полез. А если бы прибил его Болвин?
— Ну, дрался Варвур хорошо, я видел, — Черрим пожал широченными плечами. — Но поговорить серьезно с мальчишкой стоит. Ты как, кстати, сестренка?
— Во рту горько. И в сон клонит, — не стала темнить Аррайда.
— Пойду проверю, как там наверху, — заторопился аптекарь.
Он убежал и вернулся. Аррайда присела на кнехт, к которому чалили гондолы, Эдвина задумчиво пошевеливала мыском туфли сухой лист, невесть как занесенный в каменный, без единого дерева, город. Котище, как всегда, пристал к местным рыбакам, пробуя задешево выторговать корзину рыбы.
— Брось, она здесь невкусная!
— А знаешь, — задумчиво сказала Аррайде госпожа Элберт, — Веним не посылал своих людей к ординаторам. И не бегал тебя продавать самолично. Он, конечно, дурень был, бабник, гордыня из него так и перла, но в последнем поединке играл честно. Надо принести соболезнования семье.
— Ох, мне его почти жаль, — фыркнул аптекарь, сбегая по лестнице. — Идемте, все чисто наверху. И Ильмени нас ждет.
В квартирке на уровне каналов пахло сыростью. Плесень взялась за стены. При этом тут было идеально чисто. Умывальные принадлежности за ширмой, застеленная одеялом без единой морщинки кровать. На выскобленном столе несколько ярких чашек и стопка пергаментов.