И ведь не соврал: не держали. Не уточнять же для плантатора, что в основном это была площадная брань. И контракт на самом деле имеется, даже два.
— Чего тебе нужно? — спросил Орвас у Аррайды напрямую.
— Ты ведешь переговоры с эмиссарами Шестого Дома. Мне интересно, насколько далеко ты готов пойти, чтобы очистить Морроувинд от таких, как я. Узнаешь? — перед Орвасом опустили тело, завернутое в коричневый плащ с капюшоном. Дрен отчетливо припомнил квадратную закутанную фигуру с сиплым голосом, приходящую ночью говорить от имени Дагот Ура. А Черрим откинул плащ, обнажая во всей неприглядности труп Поднявшегося спящего с наростами на месте лица.
Орваса перекосило.
— Готов стать таким?
— Нет. Не готов. Пожалуй, мы сможем договориться, — он отвернулся от тела под ногами. — Не люблю складывать яйца в одну корзину.
Ильмени ухмыльнулась: она знала дядю, как никто другой, и знала, что сейчас он не врет. А Орвас наклонился над секретером, набрасывая по нескольку строк. Присыпал письма песком, чтобы скорее сохли. Накапал воску со свечи. Прижал кольцо-печатку.
— Отдадите это Веланде Омани и Нивене Улис, ведь закавыка в них? Советницы согласятся, чтобы ты стала полководцем нашего Дома.
Передавая пергаменты, он на миг задержал руку Аррайды в своей. Еще раз скрестил с нею взгляды и опять опустил глаза. Прокашлялся. Всем корпусом повернулся к племяннице:
— Один вопрос напоследок, Ильмени. Как ты смогла попасть в подвал?
— Детские воспоминания не подвели. Я всегда обожала секретные ходы и тайны.
Аррайда вышла из особняка Дрена, и ее стошнило. Ильмени протянула свежий платок. Эдвина с Тьермэйлином синхронно полезли в сумки за противоядием. Нереварин отстранилась ладонью:
— Я не отравлена. Просто ощутила, как хрупка грань между благородством и необходимостью. Ненавижу… советников. Они меряются собственным величием вместо чтобы совершить важное для всех.
Она откашлялась и резко обтерла платком рот.
— Ты действительно убила бы дядю, если пришлось? — спросила Ильмени. Нереварин глянула на данмерку и твердо ответила:
— Да. Мы увязли в этих переговорах и уговариваем, как младенцев. Чувствую себя рубахой на бельевой веревке, которую треплет ветром туда-сюда, и при этом она остается на месте.
— Завтрашним ветром, — широко улыбнулся Черрим. — И ты больше похожа на парус.
Аррайда кивнула.
— Веланду с Нивеной уже не придется уговаривать, — Лин вскарабкался на верхового и стукнул его пятками. Гуар повернул башку, флегматично продолжая жевать. — Отвезу им письмо Орваса — вдвое быстрее забегают, — бодро продолжил зелейщик. — И сразу назад. Где вас искать?