— Она в постели была львицей! Боюсь, Амели никогда не смогла бы доставить мне подобного наслаждения. Может, мать Алисы была гейшей… э… прошу прощения…
— Мисс Ватсон, будьте добры, — произнесла Шерли церемонно, — подайте мне том Британской энциклопедии на Г.
Я пошла выполнять указание, гордясь нашей девочкой: именно так действовал бы в подобном случае ее блистательный отец.
Шерли перелистала плотные страницы и, сдвинув папиросную бумагу, разглядывала акварель — девушку со сложной прической и в трех халатах-кимоно. Персиваль покосился туда же и отвернулся. А мисс Холмс прочитала вслух: «Гейша (гэйся) — девушка (женщина), развлекающая своих клиентов японским танцем, пением, ведением чайной церемонии, беседой на любую тему. Название профессии состоит из двух иероглифов: „искусство“ и „человек“. В провинции Кансай, в Киото, начиная с реставрации Мэйдзи, используются понятия „гэйко“… Ученицы токийских гейш называются хангёку — „полудрагоценный камень“ (их время вполовину дешевле); также имеется общее наименование о-сяку — „разливающая сакэ“».
— Ничего страшного здесь не вижу, — обратила она пристальный взор на сэра Персиваля. — Я читала об эллинских гетерах. Они исполняли примерно ту же роль и вовсе не обязательно торговали своим телом. О, тут как раз и упоминается о сиро-гэйся («белых гейшах»), что занимались только развлечением гостей, и о короби-гэйся («опрокидывающихся гейшах»)… — Шерли вежливо помолчала. — Так что вовсе не факт, что ваша покойная теща — публичная женщина.
Сэр Персиваль покраснел и вскочил, уронив шляпу в третий раз.
— Я… я… — он задыхался.
— У вас грудная жаба, сэр Хэд?
— Что? Нет… Простите, я не привык вести столь откровенные беседы с женщинами.
— Что ж, милорд, — Шерли подала ему шляпу, — если вы не можете быть откровенны с детективом, как с врачом или священником, то мы не в силах вам помочь. Прощайте.
Он провел руками по жидким соломенным волосам, побледнел и вернулся на место.
— Прошу простить меня. Как бы то ни было, репутация отца моей Алисы безупречна. То есть, она устроила в Адоре чайный домик, как раз под моей любимой черемухой, и принимает там окрестных джентльменов. Они без ума от нее. В невинном смысле, я имею ввиду. Отец доставил ей все, что нужно для чайной церемонии, и, замечу, это выглядит прелестно…
— И позволяет вам встречаться с Амели в курятнике, — едва не брякнула я.
— Отец привез ее на венчание в крытой карете, — перескакнул несчастный Персиваль, оторвавшись от Японии, — а когда мы выходили после, старушка кормила на площади голубей. Тогда Алиса лишилась чувств в первый раз. Я посчитал, что это вызвано волнениями свадьбы и духотой в храме и не придал этому значения. Но когда мы переехали в провинцию, когда началась весна и к нам потянулись певчие птицы, дикие гуси, болезнь обострилась. Хуже всего стало, когда я привел ее в птичник. Она кричала и билась в истерике, как ненормальная. Мы с Амели едва сумели ее оттуда унести. Я даже подумал… не отвезти ли ее в Париж к Жану Шарко, но Алиса сама поведала мне о причине своего недуга. Видите ли, в детстве ее напугала курица. Будучи пятилетней, она выбежала на задний двор, где кухарка рубила голову курице. Безголовое тело пробежало мимо нее, окропив кровью Алисин передник. Представляю этот ужас! Бедная девочка…