Я резко обернулся, чувствуя, как в висках пульсирует кровь, а сердце тревожно бьется в груди. В его словах имелся резон.
– А если они подойдут через час, а то и через два? Этот монстр десять раз успеет убить Валю. Прости, Кшиштоф, но я не могу сидеть здесь. Дождись спецназ, и идите мне на помощь.
– Ну уж нет! – внезапно произнес астрофизик. – Один ты не пойдешь!
– Не пытайся меня удержать.
– Кто сказал, что я буду тебя удерживать? Нет, я пойду с тобой.
– Но ты же…
Кшиштоф резко поднял руку ладонью вперед, прервав мои слова.
– Я иду с тобой. Тебя отговорить не получится, но и одного отпускать нельзя – пропадешь. Так что я помогу тебе, и точка. К тому же ты прав: если мы смалодушничаем и останемся здесь, то Валентина может погибнуть. И какие же мы тогда мужчины, если не смогли защитить женщину?
Я отвел взгляд, сжал пару раз кулаки.
– Спасибо. Что ж, не будем терять ни минуты! Жаарр, прости, но тебе придется пойти с нами. Без тебя мы не найдем дорогу к реактору.
Инопланетянин вздохнул и тихо двинул головой.
– Понимаю. Хотя мне не особо хочется идти к этому монстру.
– Тебя никто не просит идти до конца. Просто помоги нам дойти до реактора, а внутри мы все сделаем сами.
– Хорошо.
– Тогда в путь, – решительно произнес Кшиштоф.
– Эй, что у вас там случилось? – внезапно раздался в общем канале голос Луи Бастьена.
– Валентину похитил какой-то монстр. Мы уходим к реактору, так как именно там этот монстр и живет.
– Стойте, ни в коем случае не уходите с места. Мы скоро прибудем.
– Когда? – спросил я.
– Через час.
– Простите, но это долго. Дорога каждая минута. Поддерживайте сигнал, мы станем отправлять вам пакеты данных каждые десять секунд, чтобы вы были в курсе, куда мы прошли.
На несколько мгновений повисло молчание.
– Будьте осторожны. Мы постараемся прийти как можно раньше.
Я решительным шагом пошел к дверям. Можно было бы, конечно, попытаться пройти по тоннелю, но залезать в узкое пространство, где тебя легко может атаковать и схватить щупальце – не самое лучшее решение.
Двери стремительно поднялись, словно понимая, что мы торопимся.
– Держись, Валя, я уже иду, – прошептал я, выходя из отсека управления.
Говорят, в начале двадцать первого века такое понятие, как «любовь», практически исчезло. Люди машинально произносили это слово, но не верили в него. Более того, стали появляться теории, утверждающие, что любовь – это просто животный инстинкт, который искусственно романтизировали в книгах и фильмах. И вообще всё – инстинкты. А то, что не вписывалось в созданную картину мира, «просвещенные», а точнее циники, обзывали глупостью или сумасшествием. Сумасшествие – когда человек бросается с гранатами под танк, сумасшествие – когда вызывает огонь на себя. Сумасшедшими и глупыми «просвещенные» стали называть мужчин, готовых умереть ради любимых женщин, ведь такая смерть противоречит инстинктам, главный из которых – размножение, а размножения не будет, если отдать за самку жизнь. Эти так называемые «просвещенные» начали рассказывать, что любви нет, что женщина не стоит даже того, чтобы ради нее задницу от кресла оторвать. Популярные интернет-пользователи стали высмеивать влюбленных, выливать на них тонны грязи, добиваясь, чтобы люди перестали любить и относились друг к другу как половые партнеры. Против чувства любви затеяли самую масштабную войну. Не только против любви женщины и мужчины, но и вообще против любви людей к людям. Мужчин, женившихся на женщинах с детьми и пытавшихся стать для них отцами, также высмеивали – ведь принять чужих детей, их растить и любить означало идти против картины мира, созданной противниками любви.