Холмистая местность юго-восточной Европы незаметно стала гористой, и дорога запетляла среди отвесных скал с одной стороны, а с другой стороны она ограничивалась опасной каймой покатых обрывов наполненных огромными камнями. Дорожные знаки свидетельствовали, что мы въезжаем на территорию румынских гор и, миновав знаменитый своей протяженностью и мрачностью туннель Трансфэгэрашского шоссе, мы очутились в окружении дивного горного массива Бихор. Я впервые видел такую красоту — горные пики были покрыты густой хвойной и лиственной растительностью, отчего казалось, все вокруг наполнено острыми изумрудными волнами и мы двигались по этим волнам, поднимаясь и опускаясь по замысловатому серпантину дороги. Здесь было много жизни. Она наполняла каждый миллиметр поверхности. Я хотел протянуть руку в открытое окно, чтобы коснуться всего, что нас окружало. Так я мог бы соединиться с великой материей, с тем, что представляет ее самую активную форму существования. Я снова начинал слышать в себе голос. Но этому не суждено было сбыться.
— Мы не должны этого делать, — сказал неожиданно Кира, все также продолжая безучастно смотреть в окно.
— Я не понял о чем ты? — спросил Иван, отвлекшись от дороги.
— Я говорю, мы не должны этого делать. Поворачивай обратно!
— Ты чего? Совсем рехнулась! — закричал на нее Иван, — что, черт возьми, на тебя нашло?
— Мы совершаем с тобой ужасную вещь!
— Совесть проснулась?
Кира повернулась к своему спутнику. Ее взгляд был тверд, она непреклонно смотрела на Ивана.
— Не важно.
— Поздно, — прошипел он в ответ.
И прибавил газу.
— Слишком поздно на тебя снизошло. Мы уже взяли деньги.
— Так верни их.
— Я этого не хочу!
Закричал на нее Иван.
— Понимаешь, я этого не хочу! Я хочу продать этот проклятый кусок мяса, что сидит на заднем сиденье. Потому что я хочу получить деньги! Много денег! Да и ты мне не нужна. Я таких, как ты теперь могу купить целый десяток! Лучше тебя, с большими сиськами. Девок, которые не будут постоянно ныть, а выполнять только мои желания.
Кира вцепилась в его руку.
— Мерзавец, я тебе сказала, поворачивай обратно, я не дам тебе сделать этого.
— Отпусти проклятая дура! — завопил Иван, стараясь освободиться от ее рук.
В ответ на его действия машина вильнула, захватив левым колесом кромку дороги. Раздался хруст мелких камней летящих из под колес. Иван потерял управление и автомобиль резко сорвался вниз, налетая на огромные валуны. Машина с силой билась об них, теряя пластиковые части корпуса, которые, как брызги разлетались в разные стороны. Так она летела более сотни метров вниз, кувыркаясь и сминая элементы кузова. Нас швыряло по салону как тряпичных кукол. Никто не издал ни единого звука — почти полное молчание, кроме сдавленных тихих стонов, заглушаемых грохотом, скрежетом, шуршанием землю о кузова, стуком разбитого стекла, хрустом сломанных костей, рвущейся кожи. Я чувствовал, как в моей голове пульсирует точка, от которой по всему телу идут сильные импульсы, пронзающие каждый мой нерв. Именно эта пульсация не давала получить мне смертельные увечья. И я чувствовал, как нарастает громкость голоса во мне.