– В туннеле между Дальней и Ближней половинами.
Стэкхаус неприятно удивился.
– Верно. Если мы договоримся, они могут выйти оттуда живыми. Если не договоримся, я пущу в туннель хлор, и они умрут медленной, мучительной смертью. Я не увижу, как это произойдет; отдав приказ, я через две минуты покину Институт. Тебе я это рассказываю, потому что уверен: твой новый приятель Тим хотел бы вывести тебя из предстоящей сделки. Этому не бывать. Понял?
Наступило молчание, потом Люк сказал:
– Да. Понял. Я еду с ним.
– Отлично. На данный момент. Мы все обсудили?
– Не совсем. Будет ли телефон миссис Сигсби работать из самолета?
Стэкхаус расслышал, как миссис Сигсби отвечает, что да, будет.
– Не отходите от телефона, мистер Стэкхаус, – сказал Люк. – Возможно, нам понадобится поговорить. И даже не думайте сбежать. Если вы сбежите, я узнаю. С нами коллега Тима, и если я попрошу ее обратиться в Министерство национальной безопасности, она это сделает. Ваши фотографии попадут во все аэропорты страны, и никакие фальшивые документы вам не помогут. Вы будете у всех на виду, как кролик в чистом поле. Поняли?
Второй раз за время разговора Стэкхаус утратил дар речи.
– Поняли?
– Да, – ответил он.
– Хорошо. Мы позвоним для уточнения деталей.
Мальчик отключился. Стэкхаус аккуратно положил телефон на стол и заметил, что рука легонько дрожит. Отчасти его трясло от страха, но куда сильнее от ярости. Мы позвоним для уточнения деталей! Как будто мальчишка – занятой миллионер из Кремниевой долины, а Стэкхаус – его подчиненный.
Ну, это мы еще посмотрим, подумал он. Это мы еще посмотрим.
42
Люк вернул Тиму боксфон с таким выражением, словно был рад от него избавиться.
– Откуда ты знаешь, что у него фальшивые документы? – спросила Венди. – Мысли прочел?
– Нет, – ответил Люк. – Но готов поспорить, у него их куча – паспорта, водительские права, свидетельства о рождении. Думаю, у многих там они есть. Вряд ли у смотрителей, лаборантов и столовской обслуги, но у начальства точно. Они как Эйхман и Вальтер Рауфф[57], который придумал передвижные газовые камеры. – Люк посмотрел на миссис Сигсби. – Рауфф отлично вписался бы в ваш коллектив.
– У Тревора, может, и есть фальшивые документы, – ответила миссис Сигсби. – У меня нет.
И хотя Люк не мог прочесть ее мысли – миссис Сигсби закрыла от него сознание, – она наверняка не лгала. Для таких, как она, есть слово, и слово это – «фанатики». Эйхман, Менгеле и Рауфф бежали, потому что были трусами и приспособленцами; их фанатичный фюрер остался и покончил с собой. Люк был убежден, что миссис Сигсби поступила бы так же. При условии, что сумеет покончить с собой безболезненно.