Он мял в руках кепку, испытывая отвращение к себе за поднимающуюся тревогу. Но все-таки неприятно проснуться утром и обнаружить, что еще один член его семьи исчез. Неожиданно. Без предупреждения. Просто не кипит кофе в кофейнике, не поднимается тесто в большой синей миске под толстым белым полотенцем.
Неужели он сам прогнал мальчика? И неужели ему снова предстоят долгие мучительные годы сомнений и угрызений совести?
Сэм закрыл глаза, пытаясь подавить знакомое чувство вины. Черт побери! Он больше не будет изводить себя! Брайан – взрослый мужчина. И Аннабелл была взрослой женщиной. Они сами принимали решения.
Он нацепил кепку на голову и решительно направился к двери.
И испытал острое чувство облегчения, услышав насвистывание в саду.
Увидев отца, вышедшего из кухни на затянутую москитной сеткой веранду, Брайан перестал свистеть. Его настроение мгновенно испортилось. Он снова почувствовал возмущение, обиду и досаду: последние секунды его уединения были омрачены.
Брайан сухо кивнул и протиснулся мимо Сэма в кухню, а Сэм остался на веранде, споря с самим собой. Как мужчина, он без труда понял, что его сын провел всю ночь с женщиной. Расслабленное, удовлетворенное лицо Брайана вызвало в нем чувство неловкости… и зависти. И не проще ли было бы сейчас уйти и оставить все как есть?
Обреченно вздохнув, Сэм снова сдернул кепку и вернулся в кухню.
– Мне нужно поговорить с тобой.
Брайан оглянулся. Он уже надел фартук и сыпал кофейные зерна в кофемолку.
– Я занят.
Но Сэм не сдался.
– Все равно мне нужно поговорить с тобой.
– Тогда тебе придется говорить, пока я буду работать. – Брайан включил кофемолку, и кухня наполнилась ароматом кофе. – Я немного запаздываю с завтраком.
– Это я заметил. – Сэм вертел в руках кепку, решив не перекрикивать жужжание кофемолки, и дожидался, когда Брайан отмерит кофе, воду и включит большую кофеварку. – Я… эээ… удивился, не застав тебя здесь.
Брайан вытащил большую миску и начал замешивать тесто.
– Я работаю по собственному расписанию.
– Да, конечно. – Сэм не думал, что его слова будут восприняты как упрек, и, видит бог, не знал, как разговаривать с мужчиной в фартуке, взбивающим муку и масло. – Я просто хотел поговорить о вчерашнем… о вчерашнем вечере.
Брайан на глаз отмерил в миску молока.
– Я сказал то, что должен был сказать, и не вижу смысла в повторении.
– Значит, ты считаешь, что можешь высказаться, а я не имею на это права?
Брайан взял деревянную ложку, привычно обнял одной рукой миску и начал взбивать тесто. Приятное ощущение невесомости после ночи, проведенной с Керби, испарилось. Тело словно налилось свинцом.