– Значит, он жив?
– Тогда был жив. – Мук пожал массивными плечами. – Больше я его ни разу не видел и не жалею об этом. Я не был с ним знаком, клянусь моим членом!
– Торжественная клятва, ничего не скажешь!
– Еще бы! – Мук быстро кивнул, довольный, что Ева его понимает. – Я только слышал, как говорили, что он был настоящим доктором, но его вышибли из Ассоциации врачей. И что он чертовски богат и совсем безумен.
– Назови имя.
– Я его не знаю, Даллас, честное слово! Находившимся в категории раба не дозволялось говорить ни с кем выше ранга солдата. Он был стар и выглядел, как труп. Ходил вокруг и время от времени шептался с Брэдли. Смотрел прямо сквозь тебя, так что дрожь пробирала. Ребята называли его доктор Смерть. Вот все, что я знаю. А теперь я хочу вернуться к моей игре.
– Возвращайся. Но если я узнаю, что ты о чем-то умолчал, то запру тебя в комнате с мягкими подушками и пейзажами на стенах, где ты все время будешь слушать старинную классическую музыку.
Его лицо помрачнело.
– Ну и хладнокровная же ты сука, Даллас!
– Можешь в этом не сомневаться.
* * *
– Преподобный Брэдли и Церковь Потустороннего мира?! – На Пибоди это произвело такое сильное впечатление, что она забыла поцеловать тротуар, когда они оказались на улице. – Вы участвовали в расследовании?
– Очень косвенно. Это была федеральная операция – местная полиция держалась на заднем плане. Двести пятьдесят человек покончили с собой, потому что один старый полоумный монстр проповедовал, будто смерть – самое приятное переживание. – Ева покачала головой. – Может, так оно и есть, но мы все рано или поздно отправимся в потусторонний мир. К чему торопить события?
– Я слышала, что не все приверженцы этой секты хотели идти до конца, но те, кого называли солдатами, заставили их принять яд. И что среди них были маленькие дети.
– Да, были. – Ева тогда только что окончила академию, и это зрелище запечатлелось у нее в голове навсегда. – Дети, которым матери давали пить яд из бутылки. Брэдли снял всю церемонию на видео. Я тогда в первый раз видела, как плачут федералы… – Ева тряхнула головой, отгоняя воспоминания. – Нам придется поискать врачей, которых лишили лицензии где-то от десяти до двадцати лет тому назад. Мук сказал, что этот человек был стариком – то есть, согласно его критериям, ему было тогда минимум лет шестьдесят. Сосредоточим поиски на белых мужчинах в возрасте от шестидесяти пяти до восьмидесяти лет. Почти все люди Брэдли жили в Нью-Йорке, так что можем обратиться в медицинскую коллегию штата. – Она посмотрела на часы. – У меня встреча в управлении. Вот что, поезжай в клинику на Канал-стрит и выясни, не знает ли Луиза кого-нибудь, соответствующего описанию этого типа. Если нет, пусть попробует разузнать что-нибудь через медицинские источники. У нее хорошие связи, и это может сэкономить время. Ты хорошо ладишь с Луизой?