Ванар провел рукой в воздухе, и из зеленоватого сияния соткался простой цилиндрический посох из зеленоватой древесины с коричневыми прожилками, больше похожей на поделочный камень. Даже не посох — заготовка. Немного толще обычного, из расчета на то, что часть материала мастер срежет, когда будет украшать посох резьбой.
Заманчивое предложение, ничего не скажешь. Однако Джанжи послал меня за простой древесиной. Зачарованием он занимается сам и обещает, что обновленный посох будет куда мощнее прежнего. Но главное — сам поединок. Если, как в прошлый раз, я сам предлагал вид состязания — еще можно было бы рискнуть. Но мало ли какую каверзу подстроит Хануман.
— Мне хватит и обычной древесины.
— Брр! — затряс головой ванар, зашлепав губами. Но настаивать не стал. — Хорошо. Тогда что ты готов поставить?
— Выбери одно из зерен.
— Половину твоих зерен!
— Одно.
— Десять зерен!
— Одно, — спокойно продолжал я.
Хануман раздраженно всплеснул руками и, вытянув губы трубочкой, произвел протяжный звук, который в обществе считается неприличным. Даже если производить его губами. Не в силах устоять на месте, он стремительно оббежал меня кругом, что-то бормоча под нос.
— Четыре! Четыре зерна! Те самые, что изготовлены из древесины четырех Великих древ Уобо. Посмотрим, достоин ли ты звания Мастера Стихии Дерева. И это последнее слово Великого Ханумана!
Он стукнул концом посоха о землю в считанных сантиметрах от моей правой ступни. Еще немного правее — и раздробил бы мне пальцы. Уж не знаю, случайно или с умыслом. Я, стараясь сохранять спокойствие, встретил его взгляд.
Так мы и замерли лицом к лицу. Хануман из-за сутулости был на добрую голову ниже меня, так что ему приходилось задирать подбородок, чтобы смотреть мне в глаза. Несколько секунд пролетели в тишине, нарушаемой лишь тихим стрекотом светлячков.
— Хорошо, я согласен. Но у меня нет времени на долгие приготовления. Давай решим все здесь и сейчас. И самое главное — состязание должно быть честным. Никакой магии! Как в прошлый раз.
Напоминание было, пожалуй, излишним. Каким бы ни был прохвостом Хануман, в прошлый раз он не жульничал. Эти состязания для него — дело чести.
Напряжение резко спало, будто переключатель повернули. Царь обезьян расслабился и вразвалочку прошелся по поляне, забросив заготовку посоха себе на плечи, будто коромысло, и небрежно опираясь на нее предплечьями.
— Здесь и сейчас, говоришь? Здесь и сейчас…
В голову ему, видимо, пришла подходящая идея — он расхохотался и запрыгал на месте, потрясая над головой посохом.
— Что ж, по рукам!