Когда второй раз пролетали над Заливом Зноя, неожиданно выяснил: так оно и есть. Пассажиров спешно загнали в боксы, а чету Сидоровых пригласили к старпому. Человек бывалый, он без экивоков принялся резать по живому:
– Только что мне передали срочное сообщение: фирма, продавшая вам билеты, сегодня утром обанкротилась. Имущество арестовано, директор в бегах, денег на счетах нет. А я, как бухгалтер космоплана, получил с нее за вас только первую выплату, ровно половину денег. Если найдете сейчас вторую, считайте разговора не было, не найдете, извините.
– Извините, что? – побледнев, спросил Сидоров, плотнее прижимая к себе супругу. Старпом кивнул на Луну, проносившуюся под ногами.
– Мы вас высадим. Не волнуйтесь, у нас на этот случай скафандры и запас кислорода. На Землю уже передали, за вами со временем прилетят. Вы ведь оформляли страховку? – Сидоровы, бледные до синевы, дружно помотали головами. – Тогда странно, но в Ростуризм я все равно уже сообщил, там пусть решают, кого и как за вами высылать. А скафандры выдать обязан, даже будь вы зайцами. Мы ж не звери.
Через два часа мольбы и истерик, космоплан завис на окраине Океана Бурь. Судя по тому, как быстро их запихали в скафандры, подали небольшую платформу и на лебедке спустили до самой поверхности, технология использовалась не впервые. Сидоров и раньше не один раз слышал о банкротстве турфирм, но на себе подобное не испытывал. Вот как это происходит.
– Точка проверенная, – помахал на прощание старпом все еще не верящей чете, – не выключайте рацию, вас кто-нибудь да подберет. Денег не надо, эти два баллона подарок нашей фирмы.
И стряхнул обоих с платформы. Через минуту космоплан исчез за кряжем, а через другую его радио затихло в шлемофоне.
Сколько времени они просидели среди серого безмолвия, разглядывая однообразно унылые дали, сказать трудно. Первой очнулась жена. Поднялась, отряхнулась, помогла подняться мужу и быстро схватила того за рамку на груди. Лица в серебре шлема видно не было, но Сидоров и так быстро его вспомнил.
– Ну? Что делать-то будем? Ты так мечтал побывать на Луне, не поглазеть, а именно пройтись, потрогать камешки… Теперь у нас шесть часов на все твои детские радости, развлекайся, – и так резко отодвинулась, что отлетела в сторону. Сидоров подбежал, его оттолкнули.
– Припекает, пойдем в тень, – пробормотал он, беря жену в охапку и ковыляя непослушными после невесомости ногами к нагромождению камней. – Там и подумаем…
– А что думать-то, что думать? – взвилась жена, которую Сидоров нес на руках, прям как в день свадьбы от машины и до самого крыльца. – Ты хоть бы ушами не хлопал, когда деньги давал и подписывал. Вот скажи, ты можешь себе представить, чтоб за нами кто-то прилетел? Можешь? А я сомневаюсь. Черт, холодина тут какая, тащи меня обратно. Из-за тебя ногу вывихнула.