– До вчерашнего дня, да, – уточнил сидевший напротив. Молодой человек кивнул.
– Совершенно верно. Дело передано в суд.
– По какой причине? – не выдержав, спросил сидевший напротив, не хотел спрашивать из естественного чувства неприязни, но не пересилил себя.
– Есть подозреваемый, он сознался в нападении и нанесении тяжких телесных повреждений, приведших к смерти, с целью завладения личным имуществом, – молодой человек точно читал по бумажке. – Вчера утром он был взят работниками областного управления, при попытке покинуть область. Его фамилия вам должна быть известна: Морозов Андрей Валерианович, трижды судимый, и бежавший из мест заключения.
Воцарилась неприятная пауза. Безусловно, фамилия арестованного была хорошо известна, однако же, подозревать его в еще одном убийстве никто из сидевших за столом до прихода молодого человека не собирался, по причинам, изложенным пока еще кратко, но вполне внятно в томе расследуемого ими дела.
– Морозов? – переспросил сидевший напротив. – С какой стати?
– Он сознался. Прояснил, насколько мне известно, картину преступления. Подписал все документы. Согласился на услуги адвоката.
– И это за полтора дня? – в голове прозвучала неприкрытая издевка. Но молодой человек кивнул.
– Именно. Дело передано в суд, первое заседание будет через два месяца, адвокат обещал не медлить.
Сидевший напротив импульсивно поднялся.
– А наша работа, что, коту под хвост? – девушка попыталась остановить его, но не удержала. – Какое, вообще, ГБ до всего этого дело, объясните мне товарищ капитан. Или мы теперь без надобности?
Молодой человек не ответил, спокойно выдержав взгляд поднявшегося, и принялся неторопливо помешивать ложечкой в стакане чая. Казалось, это его интересует в данный момент куда больше, чем словопрения.
Поднявшийся картинно заявил:
– Большое спасибо вам, товарищ капитан, за заботу о личном составе управления. Наше начальство выразит это в письменной форме.
Затем он кивнул своему партнеру, тот поднялся следом, и оба покинули помещение столовой.
Едва оперативники вышли, как Антонов негромко выдохнул и откинулся на спинку кресла. Лицо его потеплело, приобретая выражение не столь отчужденно-официальное, что завладело им прежде; еще мгновение преображения, – и он улыбнулся Марине. Улыбка, правда, вышла растерянной и усталой.
Девушка задала вопрос первой, видно, он давно мучил ее, и теперь, когда свидетели ушли, сдерживаться она была не в состоянии:
– Ну, как? Я правильно проинформировала тебя об этом? – даже канцелярский штамп прозвучал в ее голосе легко и непринужденно. Антонов не пошевелился даже, лишь перевел взгляд, точно видел впервые в жизни и старался запомнить каждую черточку лица, чтобы потом наверняка узнать при встрече.