Маркус принял бокал, а затем взглянул на нетерпеливого вестника смерти без особого интереса. «И ты...? «
«Крэйвен Лестер, Старейшина, недавно прибыл из Великобритании». Он выпятил грудь: «Я стоял на страже у ворот, когда эта драгоценная леди прибежала из леса, отчаянно нуждаясь в убежище».
«Хорошо, теперь она нашла его». Маркус дал кубок подогретой крови, из вен скота поместья, Соне. Услышав запах крови рот Луциана наполнился слюной.
«Пей до дна, дитя. Это восстановит тебя «.
Другой слуга сумел доставить стул в фойе до того как Крэйвен перехватил его первым.
Маркус помог Соне сесть на мягкое сиденье, повернулся и обнаружил Крэйвена все еще стоящим у него за спиной. «Ты можешь идти, часовой», — сказал он грубо.
Крэйвен не смог скрыть разочарование. Он выбежал из фойе, с сожалением выскальзывая из центра внимания. «Он амбициозный», — тихо отметил Луциан, — «с желаниями совсем не соответствующими его настоящему положению».
Возмущенный вестник смерти уже начал покидать ум Луциана, однако, ни кто иной, как Сорен внезапно появился на сцене. Мускулистый надсмотрщик пришел, пробившись через взволнованную толпу забившую коридор. Удивленный взгляд, и, возможно, огорчение, появилось на лице бородатого Сорена, когда он впервые увидел Соню и Луциана в фойе.
«Так», — подумал Луциан холодно, — «Ты все— таки спасся от толпы». Где, спрашивается, Сорен переждал день. В пещере? В выдолбленном стволе дерева? В другом угле монастыря? Где бы он ни спрятался, ирландский вампир, очевидно, добрался до Ордогаза раньше них.
Сорен хмуро посмотрел на Луциана. Создалось впечатление, что мёртвый надсмотрщик не рад тому, что ему удалось пережить засаду. «Возможно», — предположил Луциан, — «потому что я был прав насчёт угрозы со стороны брата Амвросия и его последователей?»
Соня, напротив, была слишком добросердечной, чтобы не радоваться тому, что ещё один член похода избежал смерти. «Сорен», — радостно воскликнула она, — «Ты жив!»
«Сорен прибыл на коне несколько часов назад», — спокойно объяснил Маркус. Он повернулся и пристально посмотрел на прибывшего надсмотрщика. «Я немного смущён, Сорен. Ты сказал, что ты единственный оставшийся в живых».
Ирландец положил мускулистую руку на сердце: «Клянусь, старейшина, я полагал, что леди Соня убита вместе с матерью, иначе я бы никогда не покинул битву! «
Луциан отчетливо помнил, как звал Сорена на помощь, но молчал. Как Ликан, он хорошо знал, что лучше не оспаривать правдивость или мужество вампира.
«Кошмарная сцена полная шума и криков «, — подтвердила Соня, быстро признав невиновность Сорена, — «Я могу поверить, что среди такого кровавого хаоса, Сорен считал себя единственным выжившим».