Она повторяла последнюю фразу себе под нос, направляясь в холл, чтобы ответить на вопль у двери. Фраза звучала как-то не так, и она проговаривала её вслух, чтобы переформулировать:
– «Даже избиратели, избравшие Вашу партию…» Нет-нет, это же тавтология. «Даже граждане, голосовавшие за Вашу партию…» Но зачем тут «граждане»? «Я за Вас не голосовала, а если бы и голосовала…» Нет, это неверно, мы не голосуем напрямую за премьер-министра. И «постное лицо» – это, пожалуй, чересчур резко. Точно, но резко.
Она была так поглощена своими мыслями, что забыла, зачем подошла к парадной двери, и вовсе не заметила Ревунью Элис, стоящую в холле и заливающую пол слезами. Она прошла мимо неё и закрыла дверь.
– Господи, и почему никто не думает о сквозняках?! – вопросила она и повернулась, чтобы идти обратно на кухню, где стояла её пишущая машинка.
– Миссис Вайткрафт! – воскликнула Ревунья Элис.
При звуке её голоса Сина обернулась и подскочила как ужаленная фута на четыре. К этому времени Элис рыдала уже навзрыд и была вынуждена прислониться к стене, оставляя на обоях трудно выводимые мокрые пятна, и поэтому Сина увидела только растрёпанный затылок и, думая о своём, поначалу решила, что в дом проскользнул большущий мокрый пёс, наследил и оставил подтёки на стенах. Затем она, конечно, опомнилась и даже почти вернулась с небес на землю, сообразив, что это человек. Всё дело в одежде, объяснила она мне позднее.
– Бог мой, вы взломщик? – спросила она. Затем она заметила, что часть подтёков на стене ведёт к сотрясаемому рыданиями телу вора. – Вы уже раскаиваетесь? Убирайтесь вон. Убирайтесь, и я не стану сообщать в полицию.
– Миссис Вайткрафт, я не взломщик, – проговорила Ревунья Элис. – Вы не слышали, как я звала? Вы меня не узнаете? Я ваша соседка.
Теперь-то Сина уж точно спустилась с небес на землю и сообразила, с кем имеет дело, что её нисколько не обрадовало.
– И о чём вы думали, вламываясь в чужой дом? Это, по-вашему, по-добрососедски? Убирайтесь! – Сина жаждала вернуться к недописанному письму. Она боялась потерять логическую нить. Ей и в голову не пришло, что дело серьёзное, раз Элис плачет. Элис же всегда плакала.
– Я хотела попросить вас о большом одолжении, – всхлипнула Элис.
– Мой ответ – нет, – ответила Сина. – Мы не можем допустить, чтобы люди врывались в чужие дома, внося беспорядок. Я пыталась написать письмо, а вы спутали все мои мысли.
– Вы должны мне помочь. Должны.
– Почему должна? – удивилась Сина.
– Потому что я боюсь, что мой муж наделает глупостей.
– Каких глупостей?
– Страшных глупостей. Нутром чую, – сказала Ревунья Элис и высморкалась.