– Крысы! – вякнул Аарон.
Папа обратил свой гнев на Аарона – тот немедленно потупился.
– Ну… очень большие крысы! – добавил Аарон.
– Ну да, – сказал папа. – Крысы. Мы живём на ферме. У нас в сарае водятся крысы. И в хлеву тоже. Вам не приходило в голову, что может быть более простое объяснение? Не было ли, часом, в том удивительном составе, которым вы поливали мне двери, крови животных?
Мальчишки промолчали. Папа продолжал:
– Крысы почуяли кровь. Вот они и набросились на вас.
– Так если бы это была какая-нибудь пара-тройка крыс! Их же была целая куча!
– И она там была, мы её видели! – воскликнул Сайлас.
– Я тут живу! – рявкнула Кара. – Это вам в голову не приходило?
Она обернулась к отцу.
– Я услышала шум снаружи и вышла посмотреть, что происходит. Ну да, на них действительно набросились крысы. Это всё правда. Но я тут ни при чём.
– Что же ты мне-то не сказала? – спросил папа.
– Да я говорила, – ответила Кара. – Ты, наверно, забыл.
Он отвернулся, поверив в её ложь, и Кара тут же возненавидела себя за то, что соврала ему.
«Стыдиться тут нечего. Ты сделала то, что было необходимо, чтобы себя защитить».
Сайлас обернулся к фен-де Стоуну.
– Она ведьма, как и её мать!
– И она ещё что-то делала на Опушке, – добавил Аарон. – Я слышал, что она натравила на парня-чистильщика чудовище из Чащобы…
Фен-де Стоун поднялся на ноги и смерил обоих мальчишек пристальным взглядом.
– Ну что ж, дело закрыто. Мои люди прочесали ферму сверху донизу. Если бы они обнаружили какие-то доказательства, изобличающие колдовство, они бы мне уже доложили.
Сайлас с Аароном уставились на фен-де, разинув рот.
– Как, и это всё? – спросил Сайлас.
– Да, – ответил фен-де Стоун. – Это всё. Пока что.
Он обернулся к Каре.
– Очень жаль, что моего ручного зверя с нами больше нет. Ночного искателя. Помнишь его, Кара?
«Собакоподобное существо, принюхивающееся к её крови…»
– Помню, – ответила она.
– Подобное существо разрешило бы этот спор в два счёта. Но с тем ночным искателем что-то было не так. На него нельзя было положиться. Я велел подать его к столу сразу после казни твоей матери.
Он похлопал себя по брюху.
– Мяса на нём было немного, но оно оказалось на удивление сытным.
Фен-де с помощником ушли.
Папа молча встал и уткнулся лбом в дверь. И как будто усох на глазах у Кары – словно его прежняя личность была маскарадным костюмом, в который он мог облачиться лишь ненадолго.
– Кара, – прошептал он, – скажи мне, что это сделала не ты!
Ей очень хотелось так и сказать. Она готова была сказать ему всё, что угодно, лишь бы он и остался таким: сильным, цельным мужчиной, её настоящим папой. Кара даже слышала мысленно нужные слова – но губы отказывались произносить эту ложь. И наконец отец, шаркая ногами, побрёл прочь. Он на весь день заперся у себя, и Кара знала, что когда она увидит его на следующее утро, пальцы у него будут в чернилах.