– Трудись прилежно, ничего не желай! – сказал он.
– Сохраняй бдительность! – в один голос откликнулось собрание.
Кара провела ночь без сна, гадая, что с ней теперь будет, и ей было нелегко бодрствовать во время проповеди. Фен-де часто произносил превосходные речи – даже Кара не могла этого не признать, – однако сегодня он катил по накатанной колее, повторяя наставления и истории, которые все они уже слышали.
– Когда наш народ впервые прибыл на этот остров, спасаясь от слепого невежества Мира, который забыл обо всём, что мы для него сделали…
Кара пристально наблюдала за Грейс. Она предполагала, что Грейс всё ещё злится на неё за то, что Кара отняла у неё гримуар, но губы Грейс растянулись в улыбочке. Не оборачиваясь в сторону Кары, она слегка махнула рукой – ничего, мол.
«Чем она так довольна?»
– …И в этот великий день Тимоф Клэн вернётся к нам и вновь очистит Мир от магии, и Дети Лона будут вознаграждены за то, что ни разу не усомнились в праведности Пути…
Утро тянулось бесконечно. Тафф ёрзал на сиденье, время от времени тоскливо вздыхая. Даже папа, и тот начал клевать носом. И только несколько часов спустя, когда служба наконец-то близилась к завершению, проповедь приняла любопытный оборот.
– Сегодня особый день, – сказал фен-де Стоун. – День празднества!
Люди выпрямились на своих сиденьях, услышав привычный жар в голосе своего возлюбленного предводителя.
– Сейчас, когда праздник Теней близится к завершению и все в таком приподнятом настроении, думаю, самое подходящее время сделать объявление.
Он выразительно вздохнул.
– Дни мои близятся к закату, не вечно мне быть вашим предводителем…
Толпа загомонила, но фен-де отмахнулся от возражений.
– Не тревожьтесь, дети мои! Мой час ещё не настал. Я просто хотел сказать, что пришло время приступить к обучению нового предводителя.
Грейс одёрнула платье и пригладила волосы, чтоб каждая волосинка была на месте.
«О нет! – подумала Кара, хотя на самом деле уже некоторое время ждала этого дня. – Не сейчас! Не так скоро!»
– Выйди сюда, пожалуйста! – провозгласил фен-де Стоун, указывая в первый ряд.
Грейс подалась было вперёд, готовая встать, и тут обнаружила, что отец указывает вовсе не на неё, а на того, кто сидит рядом. Марстен Клауд гордо поднялся на ноги, прошёл мимо Грейс, зацепив её плащом, и подошёл к фен-де.
– Ваше решение – великая честь для меня, – сказал он. Его красивое лицо выглядело суровым и серьёзным. – Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы служить Лону.
Собрание вежливо захлопало. Марстен Клауд и впрямь был превосходным выбором, образцовым воплощением идеалов Клэна. Из него должен был получиться прекрасный предводитель.