И только Каре пришло в голову посмотреть на Грейс.
Очаровательная маска слетела, сменившись такой чистой, беспримесной яростью, что лицо девочки исказилось, превратившись во что-то мрачное и звероподобное. И хотя Грейс всегда была к ней жестока, Кара ощутила прилив сочувствия. Она-то знала, каково это, когда тебя предаёт родной отец.
Толпа поднялась на ноги, не переставая аплодировать, и Грейс Стоун – чьё улыбчивое личико вновь сделалось чистым и безмятежным – встала вместе со всеми и захлопала громче всех, сияя ровными зубками.
Когда служба кончилась, Кара увидела, как Лукас пробирается в её сторону, навстречу потоку людей, поваливших прочь из Круга. «У-у, грязный Вонючка!» – сердито буркнула какая-то тётка. Лукас если и услышал, то виду не подал.
– Можно поговорить? – спросил он.
Каре ужасно хотелось с ним поговорить. Она и не подозревала, насколько она по нему соскучилась, пока Лукас не очутился рядом. Но на краю толпы она увидела Констанс Лэмб, которая многозначительно посмотрела в её сторону, прежде чем направиться к окраине деревни.
«Она хочет, чтобы я шла за ней».
– Прости, пожалуйста! – сказала Кара. – Мне надо идти.
И прежде, чем Лукас успел ответить, Кара развернулась и пошла прочь. Ей нужно было поговорить с Констанс о той ночи, когда умерла её мать. В прошлый раз Кара была слишком поглощена эмоциями, чтобы сомневаться в том, что говорила Констанс, но теперь она пришла к убеждению, что к правде было подмешано немало лжи.
– А где был мой отец? – спросила Кара, последовав за Констанс в уединённый закоулок позади кожевенной мастерской.
Констанс на миг отвела взгляд.
Кара продолжала – громче, чем собиралась:
– Он сказал фен-де Стоуну, что сам видел, как мама убила этих людей. Он обратился против неё – против собственной жены! А между тем в вашем рассказе он нигде не фигурировал.
– Он пришёл после меня, но он видел, что произошло. Все видели.
– Это неправда. Он поклялся, что видел убийства своими глазами. Для чего бы ему лгать об этом? Он же её любил!
– Этого никто не отрицает.
– И всё же вы хотите, чтобы я поверила, будто он отрёкся от жены, не видя, чтобы она сделала что-то плохое? Но ведь это же полная ерунда!
– С тех пор прошло много времени, может быть, какие-то подробности я и перепутала. Уильям пришёл после меня, но он привёл серых плащей. На самом деле, он был там намного раньше, прежде чем…
– А когда, во время всего этого, вы успели принять Таффа?
Лицо Констанс застыло.
– До того, как твоя мать ушла к Абигейл. Разве я тебе этого не говорила?
– Не надо мне врать!