Констанс смерила её взглядом, в её глазах вновь проглянула прежняя холодность.
– Да уж, – сказала она. – Кому, как не тебе, разбираться во вранье? Ты ведь собиралась уничтожить гримуар, да как-то случайно подзабыла?
Кара плотнее прижала к себе сумку. После того, что произошло с Грейс, она не расставалась с книгой ни на минуту.
– Откуда вы знаете? – спросила она.
– Ты этого не замечаешь – возможно, ты и не можешь этого заметить, – но с гримуаром у тебя глаза другие. У тебя взгляд отстранённый – даже сейчас, когда ты стоишь напротив. И с ней было точно так же. Дальше станет хуже. И очень скоро.
– Но я собираюсь его уничтожить!
– Да-да, конечно.
– Просто… просто всё несколько усложнилось.
– Ты совсем как она. Придумываешь отговорки.
– Мама никогда не выдумывала отговорок!
– Да я не про Хелену говорю, глупая ты девчонка!
Констанс прикусила нижнюю губу, но было поздно: слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Издалека до Кары доносились смех и болтовня: вышедшая со службы толпа собиралась на деревенской площади. До них долетали ароматы жареного теста и каленых орехов.
– Что это значит? – спросила Кара. – Если вы говорили не о маме, о ком же вы тогда говорили?
Констанс яростно замотала головой.
– Сделанного не воротишь. Уничтожь гримуар! Сейчас это главное.
– Ну да, конечно. Иначе мои друзья и соседи побьют меня камнями и спалят мой труп. Какая жалость. Они же так терпеливо ждали этого всю мою жизнь. Не хотелось бы их разочаровывать.
Констанс посмотрела на неё с чем-то, похожим на жалость.
– Они не плохие люди, Кара. Они могут поступать плохо из страха или по глупости, но большинство из них хочет жить простой жизнью вместе со своими родными. Этим они не отличаются от всех остальных – даже от тебя.
– Мне как-то трудно в это поверить.
– Я знаю, – сказала Констанс. – Мне очень жаль.
Она пошла прочь и на ходу добавила:
– Даю тебе время до Последней Ночи. Если ты не прекратишь это, я сама пойду к фен-де Стоуну. Мне очень не хочется тебе угрожать, но я не смогу жить спокойно, если такое случится снова. Я обязана Хелене хотя бы этим.
И Констанс ушла, не сказав больше ни слова.
Кара уселась сооружать Таффу костюм из всяких лоскутов и обрезков и на несколько часов сумела выбросить из головы гримуар. И папа сидел с ними в комнате, это тоже помогало. Со времени стычки с фен-де он сделался чуть больше похож на себя прежнего. Да, он и теперь надолго умолкал и страдал провалами в памяти, но глядя, как Тафф с папой играют в шарики на деревянном полу, Кара невольно улыбалась. «Ему становится лучше. Со временем он расскажет мне правду о том, что же произошло в ту ночь». Она спросит у него, когда придёт время – но не сегодня. Каре не хотелось чем-то испортить эту сцену, такую мирную, такую… такую нормальную. Так легко было вообразить, что и мама тут и вот-вот войдёт в дверь…