— Нечего мнѣ повторять, — сказалъ онъ, — что я желаю, чтобы ты былъ со всѣми кротокъ, справедливъ и помнилъ бы, приказывая, что ты еще очень молодъ, что рано, случайно попала тебѣ власть. Чего не знаешь хорошо, за то не берись; Спроси совѣта. Сидоръ человѣкъ знающій; онъ тебя не введетъ въ ошибку. Если что по дому будетъ неладно, то спроси совѣта у Степана Михайловича и у отца Димитрія. Кстати, помни всегда, что отецъ Димитрій человѣкъ жизни благочестивой, души высокой, перенесшій съ достоинствомъ и смиреніемъ величайшія несчастія. Сестеръ я поручаю тебѣ одному, Надѣюсь, что ты вполнѣ понимаешь свои въ отношеніи ихъ обязанности?
Адмиралъ замолчалъ и смотрѣлъ на сына, ожидая отвѣта. Сережа былъ и смущенъ и тронутъ.
— Конечно, папа, — сказалъ онъ, — я постараюсь; но вы знаете, какъ Вѣра упряма, какъ Глаша самовольна, и я Вѣрѣ меньшой, и она меня не послушается!
— Ну, я вижу, что ты совсѣмъ не понялъ словъ моихъ! и я поясню тебѣ мою мысль. Ты имъ братъ, а не отецъ! Отецъ обязанъ приказывать, научать, направлять; дѣти обязаны повиноваться. Это вы знаете?…
— Конечно, папа, и для всѣхъ насъ ваше слово было всегда закономъ, — сказалъ Сережа.
— Но брату не слѣдуетъ входить въ права отца, — они ему не принадлежатъ; онъ не облеченъ ни властью отца, не обладаетъ ни опытомъ отца, ни нѣжностью родительскою, какъ бы горячо онъ ни любилъ сестеръ своихъ. Братъ, повелѣвающій, получающій, беретъ на себя ему не принадлежащую роль и непремѣнно, самъ того не подозрѣвая, становится деспотомъ или кумиромъ. И та и другая роль извращаютъ человѣка и вредны ему. Кромѣ того, семья отъ этихъ неестественныхъ отношеній не улучшается. На ней ложится тягость, иго давитъ ее, а гдѣ иго, тамъ и возмущеніе! Оно или будетъ свергнуто, или совсѣмъ задавитъ натуры слабыя. Роль брата иная.
— Я понялъ васъ, папа: вы желаете, чтобъ я не думалъ о себѣ, а о сестрахъ, чтобъ я жертвовалъ всегда собою для нихъ въ малыхъ и большихъ дѣлахъ, былъ бы ихъ слугою, и, пріобрѣтя ихъ любовь, пользовался бы своимъ вліяніемъ имъ на благо.
— Именно, и помни, что нѣтъ такого холоднаго сердца, такого жесткаго права, которыхъ бы не смягчили постоянныя уступки, постоянныя жертвы. И чтобы жертвовать собою, не ожидай большого дѣла, а въ мелочахъ всегда уступай, всегда ставь удовольствіе и желаніе сестеръ прежде своего удовольствія. Замѣть, что мелкія ежедневныя уступки привязываютъ больше, чѣмъ что-либо важное. Да и когда случается важное? Когда это случается горѣть или тонуть, чтобъ явились спасители? Благодаря Бога несчастія эти случаются рѣдко.