Знаю, кто рѣшаетъ. Я, съ самаго начала, когда рѣчь зашла о переѣздѣ, не вѣрила ничему. Папа нe любитъ города, а чего онъ не любитъ, того во вѣки вѣковъ не сдѣлаетъ, хоть лопни, какъ говоритъ няня.
— Не изящно, — протянула Вѣра.
— Зато выразительно, — сказала смѣясь Глаша.
— Слишкомъ, — возразила Вѣра. — А я вѣрила въ нашъ переѣздъ въ Москву, потому что самъ папа говорилъ, что братьямъ скоро пора вступать въ университетъ. Онъ никогда не говоритъ, чего не думаетъ.
— И не всегда говоритъ то, что думаетъ. Онъ о многомъ умалчиваетъ.
— А знаешь ли, что я думаю, Глаша? сказала Вѣра оживляясь.
— Что?
— Что ты никого не любишь. Одну себя ты любишь, право!
— Что жъ? Оно не вредно; французская поговорка гласитъ: la charité bien ordonnée commence par soi-même. A пословицы и поговорки — народная мудрость.
— Или низменность толпы, — отвѣтила вошедшая незамѣтно въ комнату Сарра Филипповна. — Толпа, исключая случаевъ возбужденія и подъема народнаго духа, при какомъ-либо бѣдствіи или великомъ историческомъ событіи, есть стадо, и въ ней преобладаютъ инстинкты стадные.
— Ну, пошла резонерствовать, слова молвить нельзя попросту — ту же минуту мораль и благочестивыя разсужденія! Тоска какая! Вотъ такъ-то цѣлую зиму и протянешь, — ворчала Глаша.
— Что вы говорите? спросила англичанка, — ворчать въ полголоса невѣжливо. Развѣ воспитанныя дѣвицы себѣ это дозволяютъ?
— Она говоритъ, что скучаетъ, — сказала Вѣра примирительно.
— Кто сидитъ сложа руки, тотъ всегда скучаетъ, — сказала англичанка. — Пусть займется, распредѣлитъ свой день — скукѣ мѣста не будетъ.
— Этотъ методизмъ русскому нраву несвойственъ, — сказала Глаша досадливо, — это говоритъ и Степанъ Михайловичъ; наша натура шире, и узкія рамки намъ не годятся!
— Я нахожу, что Степанъ Михайловичъ не долженъ бы былъ сбивать васъ съ толку. Онъ говоритъ это въ иномъ смыслѣ, желая доказать, что вы, русскіе, одарены больше, чѣмъ другія націи Европы. Вы слишкомъ молоды, чтобы пускаться въ такія серіозныя пренія. Гораздо было бы лучше, если бы послѣ уроковъ вы занялись рукодѣльемъ.
— Надъ пяльцами корпѣть и изображать изъ себя послушную и прилежную Катеньку или Машеньку изъ пошлой дѣтской книжки — мнѣ противно. Подумаешь, у меня мало занятій. Я намедни сосчитала, что я сижу пять часовъ въ классѣ, да часа три-четыре повтореній и приготовленій. Высчитавъ завтракъ, обѣдъ, чай утренній и вечерній — что же мнѣ останется времени для себя самой?
— Да на что оно тебѣ нужно, — сказала Вѣра, улыбаясь; — вотъ ужъ добрыхъ полчаса ты сидишь, ничего не дѣлая, около меня, и надоѣдаешь мнѣ своимъ ропотомъ. Ты и себѣ и мнѣ въ тягость, право такъ.