Не доходя до кареты, Настя машинально вынула из кармашка мехового пальтишки такую же меховую муфточку и, натянув её на руки, сжала в замок пальцы. И лишь когда очутилась перед каретой, сообразила, что руки за столь короткое время здорово замёрзли. По прикидкам, такая погода здесь - в её мире близка по температуре к сухому холодному ноябрю. Кучер, который оглянулся, быстро спрыгнул с облучка и открыл отпертую ею дверцу. Нововведение дамы Летиции? Потому что такое впервые случилось - перед ней почтительно открыли дверь. Настя нехотя усмехнулась. Как ни странно, своей “программной” речью она заслужила уважение “своей тёти”. Даму Летицию не смутило даже то, что вскоре Настя будет независима от неё в финансовом положении. Хотя… Крыша над головой и завтраки-ужины останутся для неё бесплатными. То есть за счёт хозяйки дома. Самостоятельность ли это? Но один из уроков Настя усвоила: дама Летиция любит напористых и следующих своей цели.
Впрочем, не до этого! Что там - внутри кареты?
Влетев в карету, она первым делом глянула на сиденье. Пусто! Ага! Он забрал ягоды! А затем нетерпеливо выждала, пока кучер закроет за нею. И ещё раз огляделась. Цветов нет. Если роза появится, она немедленно скажет Ристерду, чтобы он больше не приносил их. Не хотелось бы быть в ответе за то, что из-за неё его могут поймать как вора. А ещё надо ему сказать, чтобы он просто “приходил” поболтать.
Она прикусила губу. Глупо. Всё глупо. Она себя до сих пор чувствует не в своей тарелке в этом мире, а уже готова завязывать дружеские связи. Но ведь… “Во-первых, прекрати думать канцеляритами, - велела она себе, неотрывно, в нетерпеливом ожидании глядя на соседнее сиденье. - А во-вторых, живи, как можешь! Почему я должна оглядываться на всякие условности? А может, я хочу, чтобы он приходил! Пусть я пока не знаю точно, нравится ли он мне. Но знаю другое: мне нравится, что он решил дарить мне цветы! Что я ему симпатична! Что он… мной заинтересовался!”
Но прошла минута, другая. Противоположное сиденье оставалось пустым.
Облизав в очередной раз суховатые губы, Настя уже с тревогой подумала, не попался ли всё-таки Ристерд на воровстве цветов? Ведь последняя роза была очень крупной, а значит - её выращивали где-то либо в закрытой оранжерее, либо в любом другом закрытом здании. Поздняя осень же! И если его поймали… Настя судорожно вздохнула. Он и так из обедневшей семьи. Что будет, если его ещё и вором назовут?
И подпрыгнула от неожиданности.
Белый клочок бумаги будто упал на скамейку. Некоторое время Настя смотрела на него, боясь притронуться. Потом кивнула себе: “Всё правильно. Он не может прийти и предупреждает об этом!” И, немного, но отчётливо разочарованная, склонилась к скамье и дрожащими пальцами схватила бумажку, побаиваясь, что не сумеет прочитать почерк: письменные записи до сих пор давались ей с трудом. А уж если это написано неразборчивым почерком!.. Но Ристерд, кажется, тоже знал о легенде, согласно которой дальняя родственница дамы Летиции едва грамотна. Записка гласила крупными печатными буквами: “Сегодня в десять у бассейна. Порви”. Коротко и ясно.