Дверь открылась, но она, не взглянув, продолжала чистить и чистить.
– Можешь пригласить на обед парочку голодающих пациентов, – сказала Кэйси громко. – Я тут увлеклась. Знаешь, а в армии теперь картошку уже не чистят руками, ужасающее нарушение традиции. У них эти самые машины и…
Она наконец посмотрела на дверь и замерла с недочищенной картофелиной в руке.
Джордан смотрел, как бледность постепенно покрывает ее лицо. Он видел, как она потрясена и испугана. Этот страх заставил его сердце сжаться. Она уронила овощной нож, и ее руки нырнули под стол.
«Господи, милостивый боже, – думала она в отчаянии. – Что мне делать? Что я ему скажу?»
Он молчал и внимательно вглядывался в ее лицо. Волосы у нее стали длиннее, почти падают на плечи. Когда она успела стать прекрасной? Она всегда была хороша, привлекательна, незабываема. Но когда же она успела стать такой красивой? Он не мог отвести глаз от ее лица. Как долго он ждал! Как мечтал увидеть это лицо, светящееся радостью при виде его? Но сейчас оно выражало ужас, и в этом виноват он. Но еще не все пропало. Не может быть, что все пропало. Эти месяцы долгого, отчаянного ожидания не могли пройти бесследно.
Интересно, ее кожа такая же мягкая и гладкая, какой он ее запомнил? Отшатнется ли она, если он коснется ее? Он боялся всего и способен был только неотрывно смотреть на Кэйси.
Кэйси крепко сцепила руки под столом. Надо что-то сделать, что-то сказать. Она молчала, опасаясь, как бы не дрогнул голос.
– Привет, Джордан, – она улыбнулась, вонзив ногти в ладони. – Проездом?
Джордан сделал несколько шагов к ней, но их разделял стол. Стол мешал дотронуться до нее.
– Я несколько месяцев ищу тебя. Слова прозвучали как обвинение. Нет, он не то хотел сказать. Он же поклялся себе, что будет спокоен, но спокойствие покинуло его в тот самый момент, когда она взглянула ему в глаза.
– Искал? – Кэйси ухитрялась каким-то образом говорить ровно, даже немного холодно. – Извини. Я немного путешествовала. Что-нибудь неладно с книгой? По-моему, никаких недочетов быть не должно.
– Прекрати! – закричал Джордан. «Господи, ну как можно сейчас на нее кричать?» – ужаснулся он, но остановиться уже не мог. Все, что помогало ему держаться все эти месяцы, рухнуло в тот же самый момент, когда он увидел ее снова. – Я полгода жил в аду. Как ты можешь сидеть и смотреть на меня так, словно я сосед, забежавший перемолвиться словечком?
Он обогнул стол и, прежде чем она успела что-либо сказать, рывком поднял ее на ноги.
– Черт возьми, Кэйси… И голос его замер, когда он увидел ее фигуру.