– Ну а почему бы нам не узнать это немедленно?
Джордан нагнулся и достал из-под елки маленькую квадратную коробочку.
– Но, может быть, ей уже надоело получать подарки?
– Конечно, нет, – и Кэйси разжала объятия. – Я всегда такая жадная становлюсь на Рождество.
Она взяла из его рук коробочку и затаила дыхание. Сердце у нее дрогнуло, во второй раз за утро. В коробке оказались тонкой чеканки золотые серьги, удивительно похожие на те, которые она видела в тот день, когда купила единорога. Она взглянула на Джордана и покачала головой.
– Джордан, как же ты запомнил?
– А я не забываю ничего из того, что ты мне говоришь. И мне кажется, что вот это к серьгам очень подойдет.
С этими словами он подал ей футляр, длинный и плоский, и добавил, заметив ее нерешительность:
– Но ведь ты же на Рождество становишься очень жадной.
Кэйси открыла футляр и увидела три тонкие золотые цепочки, искусно свитые в одну.
– Они прекрасны, – прошептала Кэйси. Джордан взял украшение из ее рук и застегнул вокруг ее шеи.
Кэйси прижалась щекой к его щеке.
– Спасибо, Джордан, – и выпрямилась. – Пойду узнаю, нельзя ли получить кофе.
– Ей и ваш подарок понравился, – заверила Элисон дядю и подняла гитару. – Она снова заплакала.
Когда Миллисент принесла кофе и круассаны в гостиную, она несколько мгновений мялась на пороге, не решаясь войти. За все годы, проведенные в доме Тейлоров, ей еще ни разу не приходилось видеть такой картины. Повсюду были разбросаны ленты, бумага и коробки. А мистер Тейлор возился посреди комнаты со щенком. Сам мистер Тейлор! Мисс Элисон и мисс Уайет весело смеялись. Нет, Миллисент никогда еще не видела ничего подобного, во всяком случае в этом доме.
«Когда я покину Палм-Спрингс, лучше всего с головой окунуться в работу», – решила Кэйси. Но прежде всего она поедет домой. Предновогодний день будет последним днем, проведенным здесь. Остается лишь обо всем сказать Джордану. Тщательно взвесив свое намерение, подумав об Элисон, она решила не говорить до первого января. Билет на самолет уже был заказан. Лучше ни о чем не думать в эти оставшиеся дни, чтобы окончательно их не испортить, и не только себе. Нет, на все про все она оставит последние двадцать четыре часа.
– Я бы обставила тебя в третьем гейме, если бы не сделала подряд две ошибки.
Они с Джорданом шли с теннисной площадки, и Кэйси помахивала в воздухе ракеткой.
– И если бы ты подал в четвертом гейме как следует, я бы и этот сет выиграла. А ты слишком хитрый противник, всегда остаешься в выигрыше.
Он взял у нее ракетку, немного опасаясь – столь самозабвенно и нерасчетливо Кэйси ею размахивала.