Большое богатство (Хорват) - страница 91

Дорогой Руперт!

Хотя я не хочу, чтобы меня нашли (поэтому не говори никому, куда я уехала, особенно никому из Риверсов), я решила, что ты, по меньшей мере, должен знать, куда привёл меня твой добрый совет. Я обналичила свои драгоценности. Они стоили, чёрт возьми, целое состояние, могу тебе сказать. И поехала в Сиэтл, чтобы заняться рыбалкой. Но оказавшись на рыбном рынке (в Сиэтле он зовётся «щучьим»[24]), я смалодушничала. Все эти вытаращенные рыбьи глаза! Честно говоря, я поняла, что для этой работы у меня кишка тонка. К тому же пришвартованные лодки тоже воняли рыбой. Это было отвратительно. Я не стала дикой и свободной рыбачкой из моей мечты. Я – это просто я. Обидно узнать, что, куда бы я ни уехала, я по-прежнему та же, всегда только я.

Так что я двинула на юг вдоль побережья и так и ехала, пока не очутилась в Мендосино. Я остановилась в небольшом пансионе и заснула в ту ночь под шум океана. И тут-то нашла себя, такую, какой могла быть. Не надуманную. Счастливую себя, в таком месте, где я чувствовала себя на своём месте. Так что я купила небольшой домик. И я открыла свой пансион. У меня есть крошечный садик и вид на океан. Каждое утро я встаю и пеку булочки. В жизни всегда есть новая глава, Руперт, и благодаря тебе я нашла свою.

Твой добрый друг,

P.S. Сожги это письмо.

Руперт так и сделал.

После этого всё вернулось на круги своя. Со временем, утёкшим без особых событий, Руперт решил, что все приключения с членами семейства Риверсов, какие могли, на него уж свалились. Но жизнь налаживалась. В Огайо пришла на диво роскошная ранняя весна. Цвели тюльпаны, холмы вокруг Стилвилля оделись великолепием зелёной травы. Большие пушистые облака плыли по тёплому влажному небу, словно на картинке из детской книжки. Как и всегда весной, отец прекратил смотреть телевизор, а вместо этого выгнал из гаража свой «Транс Ам» и днями напролёт возился с ним на улице. Руперт иногда усаживался на подъездной дорожке и наблюдал за ним. Они и словом не перемолвились, но их объединяло компанейское молчание, да и просто сидеть на солнышке было приятно. Руперт пока не снял ни одну из дополнительных рубашек, но ему больше не было вечно холодно и, самое главное, ноги у него больше не были заледеневшими и промокшими.

Однажды Руперт сидел, ублаготворённый, в классе и смотрел, как в окно настойчиво пытается вломиться колибри, когда дверь с грохотом распахнулась, явив на пороге полицейского. Это был полный внушительный мужчина в синем мундире с оружием на поясе. Все выпрямились, а учительница вздрогнула.